Серебро. Полночь оборотня. Татьяна Абалова

поздно узнал, что лорду Сэкхарту требуется помощь. Я мог менять прошлое, начиная с того момента, как впервые увидел его жену. К этой точке отсчета я и возвращался всякий раз. Туда, где Далия стояла с кинжалом в руках в заброшенном доме Заречья, а рядом с ней лежал труп стражника. Она не хотела его смерти, но ей требовалось оружие.

      – Она думала сбежать?

      – Нет. От проклятия оборотней не убежишь. Я пообещал леди Сэкхарт, что поступлю, так, как она желает. Она не увидит рассвета. Но пусть позволит родиться тебе. Нормальным здоровым ребенком. Не оборотнем, – Вито вздохнул. – У нас почти получилось.

      Я с тоской посмотрела вдаль.

      – Мама поверила тебе?

      – Да. Мы вместе спрятали труп стражника и избавились от кинжала.

      – Отец знает о вашем договоре?

      – Нет. Только Валис. Он поклялся, что исполнит ее желание. Лорд Сэкхарт находился в такой панике, что почти не соображал, что делает. Он до сих пор казнит себя. В память о маме он изобрел Стража.

      Я опустилась на землю и закрыла лицо ладонями.

      Аурелио встал на колени рядом.

      – Ты сильная. Ты все выдержишь.

      – Ты станешь моим учителем? Моим добрым учителем? – я ткнулась лбом в бедро брата.

      – Я уже твой учитель, – он погладил меня по голове. – Ты разве не заметила?

      – Вито, что со мной будет дальше?

      – Скоро твой первый бал, Серебро, – я не видела, но чувствовала, что Аурелио улыбается.

      – А потом? Ты не сдашь меня в резервацию?

      – Чтобы оттуда разбежались все волки?

      – Мы скажем папе, что… ну… Что он тогда не успел?

      – И все эти годы воспитывал у себя щенка?

      – Недоделанного щенка, – я показала Вито свои почерневшие, сделавшиеся длинными ногти. Я испугалась, что обернусь прямо во время нашего непростого разговора. От злости, от страха, от отчаяния. Но, как оказалось, когти – это все, на что я способна.

      – Придется в лавке Бибурта покупать еще и лак для ногтей.

      – Вито!

      – Теперь ты можешь не пользоваться вилкой, – продолжил глумиться он. – Смотри, какие острые.

      Он с улыбкой погладил ногтевую пластинку на моем указательном пальце.

      – Не увиливай от ответа, – я отняла руку. – Мы откроемся папе? О тебе, обо мне?

      – Прямо сердце зашлось. На минуту подумал, что мы собираемся просить у него благословения.

      – А ты был бы против?

      – Конечно. Какая из тебя жена?

      Я скуксилась.

      – А если без шуток?

      – А если без шуток, то о моем даре папа узнал сразу же, как только решил меня усыновить, – ушел в сторону от щекотливой темы Аурелио. – Не стоит скрывать то, что рано или поздно вылезет. Теперь я работаю на короля. Очень важно знать все варианты исхода того или иного решения.

      – А о моем даре расскажем?

      – О даре отращивать ногти, пачкать всех вокруг серебристой пылью и стрелять подведенными глазками?

      – Я не специально. Оно само получается.

      – И пахнешь ты замечательно, –