Во власти Давида. Риша Старлайт

сиськи! – комментирует он.

      Он не причиняет мне боли.

      Разве только членом, и то я сейчас полностью отвлечена на то, что происходит с моим клитором и сосками.

      Настолько отвлечена, что несколько секунд не замечаю того, как что-то хлюпает внизу моего живота!

      Я потекла!

      От его манипуляций я потекла, и сейчас его лингам влажно и пошло хлюпает в преддверии моего влагалища.

      Давид тоже замечает это.

      Ухмыляется победоносно.

      Победитель хренов!

      Утраивает движение пальца на моей горошине. Мое тело натягивается как струна. Кровь звенит в венах и артериях.

      Я, как сжатая пружина. А потом Давид надавливает особенно сильно, и я… улетаю в космос.

      Так вот, как это бывает!!! Вот оно – завершение соития.

      Оргазм в чистом виде! Я не на столе сейчас лежу в развратной позе перед похитившим меня бандитом, я в облаках парю. Где тепло, нежно, кайфово и невероятно правильно.

      Но тут видимо, Давид решает, что хватит меня жалеть.

      Палец, гладит на прощание горошину, выбивая из нее последние сладкие судороги наслаждения, и покидает ее.

      Член, же одним мощным толчком разрывает перед собой девственную преграду и проникает в меня до предела.

      Все.

      Меня лишили девственности.

      Я больше не невинна.

      Женщиной стала под этим бандитом.

      У меня воздух выбит и искры из глаз. Я даже вздохнуть не могу. Вот что значит, когда ешь соленое со сладким! Мне и больно и кайфово одновременно.

      – Дыши, Ванесса, дыши! – Давид вогнался в меня до упора и внимательно наблюдает за моей реакцией.

      – Я… Таисия…

      – Ах ты, сука!!! Я уже в тебе, и ты до сих пор отрицаешь?! – глаза Давида полыхают адской ненавистью.

      Он начинает двигаться во мне быстрее. Но мое тело, несмотря на масло и обильное количество естественной смазки не готово к полноценному сексу. А уж к насильственному вмешательству не готово и вовсе!

      – Я сказал, что пощады не будет!!! – рычит, задвигая меня дальше, на середину стола.

      Нависает надо мной, а потом и вовсе придавливает своей массой.

      Очень тяжёлый.

      Неистовый.

      Ненасытный! Он имеет меня, будто в последний раз в жизни, я же тихо поскуливаю, обнимаю его широченную спину, и впиваюсь в нее наращенными ногтями.

      Чем интенсивнее я царапаю его спину, покрытую испариной, тем сильнее и мощнее его толчки вглубь меня.

      Выносливый.

      Какой же он выносливый! Как долго он не кончает! Вбивается и вбивается в меня, вколачивается и вколачивается, действуя с остервенением отбойного молотка.

      Две-три минуты, которые длятся во время полового акта с обычным мужчиной, явно не про Давида.

      – Хватит… пожалуйста… – сдаюсь я минут через пятнадцать интенсивных глубоких толчков, что достают прямиком до донышка матки.

      – Терпи! – укусив меня за мочку уха жарко рычит он, – Никто не сказал, что я буду нежным! никто не сказал, что я буду сдерживать себя, отказывать в удовольствии только на том основании,