Ничего, кроме нас. Дуглас Кеннеди

1970 году победу на выборах в Чили. Они постепенно начинали прибирать к рукам все компании с иностранной поддержкой, в особенности их интересовали медные рудники страны. Последние десять лет папа работал управляющим в Международной медной компании (ММК), имевшей долю в медных приисках на Гаити и в Алжире, а также в ряде регионов Южной Америки. Пятью годами раньше отец начал ездить в Чили – так совпало, что ММК изучала возможность разработок в пустыне Атакама, – и страна сразу поразила его воображение. Папа увлекся ей с первой поездки. «Лучшее место в мире», – говорил он, показывая мне фотографии, на которых он и местный гид верхом на ослах обследовали широкую полосу песка. Он проводил много времени в Сантьяго, даже пытался выучить испанский и несколько раз отмечал, что отныне его любимый напиток – местный коктейль под названием «Ядреный писко».

      «Моя бы воля, завтра же переехал бы туда». Подобные замечания папа всегда отпускал, убедившись, что мама его слышит, а та часто рычала в ответ: «Только отдай мне ключи от дома, свои грошовые сбережения тоже оставь и можешь катиться на все четыре стороны. Здесь от тебя пользы никакой».

      – Надолго ты на этот раз? – поинтересовалась я.

      – На недельку, может, на две.

      – Но у меня же на следующей неделе собеседование в Боудине.

      – Я скажу Питеру, чтобы он тебя отвез… избавлю тебя от такой забавы, как шесть часов в машине бок о бок с мамой. Прости, детка, но это работа, и от нее многое зависит.

      Я понимала, в чем была истинная причина, по которой папа боялся, что его рудник отнимут. Он знал, что лишится предлога для отлучек по полмесяца. В этом состоял еще один из моих комплексов в отношении отца: с одной стороны, мне хотелось больше с ним общаться, с другой – я понимала, почему он так стремится сбежать от мамы – бесконечные скандалы, полное непонимание и постоянная напряженность в отношениях.

      – Когда я вернулась из школы, был еще один странный звонок, – сообщила я.

      – Кто звонил? – спросил папа.

      – Не знаю, – ответила я. – Когда там услышали мой голос, положили трубку.

      – Надо звонить в телефонную компанию, – вздохнул отец и скрылся в своей комнате в конце коридора.

      Я услышала, как вращается диск набора номера.

      И сразу после этого папин шепот:

      – Я же просил тебя не звонить сюда.

      Потом дверь в его комнату закрылась. Отец что-то скрывает, подумала я. Я знала, что никогда не спрошу его об этом секрете.

      У себя отец пробыл очень долго. Услышав, что на гравийной дорожке зашуршали шины, а входная дверь открылась и с грохотом захлопнулась, я спустилась, чтобы спросить у мамы, можно ли мне пойти погулять с Арнольдом. Но не успела задать вопрос, как раздался ее вопль:

      – Никуда ты не поедешь, зараза!

      – Криками делу не поможешь, – отрезал папа.

      – Я не разрешаю.

      – Что-что?

      – Не разрешаю. Если уедешь, можешь домой не возвращаться.

      – А если останусь, потеряю работу. Потому что, нравится тебе это или нет, этот рудник – мое детище.