Дом. Матс Страндберг

другого она теперь не ест. Нет аппетита, она больше не чувствует вкусов. Самому Юэлю сегодня кусок в горло не лезет.

      Мамины волосы все еще влажные. Юэль заколол их с двух сторон. Отросшая седина никуда не делась. Мама так разозлилась из-за того, что пришлось принимать душ, что он не решился красить ей волосы, краска, скорее всего, попала бы ей на лицо, на стены и мебель – в общем, куда угодно, только не на волосы. Мало того, потом Юэлю пришлось бы снова отправить маму в душ, чтобы смыть краску. Когда мама злится, она становится на удивление сильной. Но теперь ее плечи съежились. Взгляд абсолютно пустой.

      Юэль делает глоток растворимого кофе. Прислоняется головой к стене из этернитовых панелей и закрывает глаза. Уже жарко. В дикорастущих кустарниках шелестит легкий бриз. Родители сажали их, чтобы скрыться от посторонних глаз, но теперь здесь почти никто не проезжает. Многие дома чуть дальше в лесу опустели. Соседи, жившие здесь, когда Юэль был ребенком, умерли один за другим. Скоро и в этом доме никого не останется. Через четыре дня приедет риелтор.

      Кто вообще остался в этих краях? Видел ли Юэля в супермаркете или на автозаправке какой-нибудь бывший одноклассник, пошли ли слухи о том, что он вернулся? Тот самый Юэль, который думал, что что-то из себя представляет. Он снова открывает глаза. Допивает кофе. Ставит чашку на шаткий столик. Клетчатая клеенка покрыта застарелыми пятнами от кофе и чашек.

      Мама перестала жевать. Остаток бутерброда лежит на тарелке. Сыр уже плавится на солнце.

      – Не хочешь есть? – спрашивает Юэль.

      Мама мотает головой.

      У Юэля нет сил на уговоры. Он показывает на таблетки, которые приготовил для нее:

      – Прими их.

      – Нет. Понятия не имею, что ты в меня запихиваешь.

      – Это для сердца, – поясняет Юэль.

      – С сердцем у меня все в порядке, – заявляет мама и сжимает губы.

      Упрямая старуха. Просто прими эти чертовы таблетки. Ты что, не понимаешь, что я хочу помочь?

      Но произнести это вслух он не может. Поэтому закуривает. Старается не замечать узел в животе, который затягивается все сильнее.

      Нина

      Утреннее собрание близится к концу, когда завотделением Элисабет рассказывает о новом клиенте, который сегодня въедет в квартиру Г6.

      – Моника Эдлунд, – сообщает она. – Семьдесят два года. Из Люккереда.

      Нина поднимает глаза. Ее словно ударило током, но никто за столом этого не замечает.

      – Периодическая спутанность сознания после инфаркта, – зачитывает Элисабет сведения из папки. – Потеряла сознание в аптеке в Кунгэльве, ну, можно сказать, что хоть в чем-то ей повезло…

      Нина снова смотрит в стол. Чувствует, как из подмышки ползет капля пота. Нина осознает, что сквозь стеклянный потолок в общем зале «Сосен» жарит солнце. Такое ощущение, что сидишь в теплице.

      – …остановка сердца, но была реанимирована в результате дефибриляции в машине «Скорой помощи»…

      Капля пота холодеет,