Вампирские хроники: Интервью с вампиром. Вампир Лестат. Царица Проклятых. Энн Райс

это описать: чистые, юные черты лица и глаза, невинные, но полные многовекового опыта.

      Он поднялся из кресла, непринужденно сцепил руки за спиной и обратил взгляд на Клодию. Я понимал, почему она все время молчала. Наш разговор был не для нее. Но я знал, что и она оказалась во власти могущественных чар Армана. Она ждала своего часа, слушала и запоминала. Их взгляды скрестились. Он владел каждой клеточкой своего тела, поднялся на ноги так легко, без суетливых жестов и движений, рожденных необходимостью, или привычкой, или неуверенностью в себе. Глядя на Клодию, он застыл в сверхчеловеческой неподвижности, и то же самое произошло с ней: она стала похожа на каменное изваяние, она тоже умела владеть своим телом. Они смотрели друг другу в глаза, и между ними возник контакт, некое высшее понимание, недоступное мне. Я сейчас для них был всего лишь суетным и вечно колеблющимся существом, как любой смертный для меня. Арман повернулся ко мне, и я понял: он уже знает, что она не согласна с моим пониманием зла, хотя они не произнесли ни слова.

      Он заговорил, глядя на огонь: «Значит, есть только одно зло».

      «Да», – отозвался я, и этот главный вопрос снова заставил меня забыть обо всем.

      «Да, это так», – ответил он, и это было как удар, ввергнувший меня в пучину отчаяния и безысходной тоски.

      «Значит, Бога нет… тебе ничего не известно о Его существовании?»

      «Ничего!» – подтвердил он.

      «Ничего!» – ошеломленно повторил я, даже не пытаясь скрыть свою наивность и жалкий человеческий страх.

      «Ничего».

      «И никто из здешних вампиров ничего не знает про Бога или дьявола?»

      «Ни один из тех, кого я знаю, – задумчиво протянул он. Отблески пламени отражались в его глазах. – И насколько могу судить, я самый старый вампир на земле. Ведь живу уже четыреста лет».

      Я изумленно смотрел на него.

      Мир вокруг меня померк. Случилось то, чего я всегда так боялся. Я остался один, и не было у меня надежды. «Что ж, пусть будет так, – подумал я, – до самого конца света». Многолетние поиски закончились ничем. Я облокотился на спинку кресла, безразлично глядя на языки пламени в камине.

      Я понимал, что бесполезно уезжать от Армана, предпринимать новое путешествие только затем, чтобы еще раз услышать тот же ответ.

      «Четыреста лет, – шепотом повторил я его слова. – Четыреста лет».

      Я не сводил глаз с раскаленных углей. Одно полено разгоралось с трудом, но огонь побеждал сырое дерево, оно медленно оседало в глубине камина, испещренное крошечными дырочками, через которые выступала смола. Она быстро выгорала, и на месте каждой такой дырочки плясал маленький огненный язычок. И мне показалось, что эти огоньки – лица людей с черными отверстиями ртов, что это огромный хор поет неслышными голосами.

      Вдруг Арман резко поднялся, зашелестели складки плаща, он встал на колени у моих ног, обхватил мою голову руками, и горящие глаза смотрели мне в лицо.

      «Зло – само понятие о нем – происходит от разочарования и горечи! Неужели ты