Вампирские хроники: Интервью с вампиром. Вампир Лестат. Царица Проклятых. Энн Райс

взглянул на юношу и продолжил: – На лице Лестата проступила краска, и оно совершенно преобразилось. Он притянул девушку к себе, и та, поцеловав его, рассмеялась. «Твоя страсть, – сказала она, – обжигает, словно раскаленные угли».

      «Да, но твоя милая подружка дорого заплатила за это. Кажется… – Лестат пожал плечами, – я сильно ее утомил».

      Он отступил назад, как бы приглашая женщину подойти вслед за ним к столу, что она и сделала с выражением превосходства на тонком лице. Без особого интереса она взглянула на подругу, и вдруг ей на глаза попалась салфетка, на которой темнели крошечные красные пятнышки. В недоумении она подняла ее с пола, пытаясь разглядеть, что бы это могло быть.

      «Распусти волосы, – тихо сказал Лестат. Она равнодушно подчинилась, и светлая волна рассыпалась по шее и плечам. – Какие они мягкие, – прошептал Лестат, дотрагиваясь до них. – Именно такой я представляю тебя на постели с шелковым покрывалом».

      «Хорошенькое у тебя воображение», – фыркнула она, игриво поворачиваясь к нему спиной.

      «Ты знаешь, про какую постель я говорю?» – поинтересовался он.

      Она, рассмеявшись, ответила, что, вероятно, его собственную. Полуобернувшись, она смотрела на него, а он, не сводя с нее глаз, легонько толкнул тело ее подруги, отчего оно упало с кресла и осталось лежать неподвижно, лицом вниз. Едва не задохнувшись от удивления и испуга, девушка поспешно отскочила в сторону, задев низенький столик. Свеча на нем упала и погасла.

      «Главное – это потушить свет…» – тихо пробормотал Лестат и, не обращая внимания на сопротивление девушки, похожей на мотылька, бьющегося о стекло, прижал ее к себе и впился зубами в хрупкую, нежную шею.

      – О чем же вы думали? – спросил юноша. – Вы не хотели остановить его, как в случае с Френьером?

      – Нет, – ответил вампир. – Да я и не сумел бы предотвратить подобный исход. Не забывайте, я знал, что он убивает людей каждую ночь. В отличие от меня кровь животных его нисколько не удовлетворяла. Она годилась, только когда не оставалось ничего лучшего. И потом, хотя мне было жалко женщин, я думал совсем о другом. В моих мыслях царил хаос. А в груди все еще стучал маленький молоточек – сердце голодного ребенка, и мучительные сомнения по поводу странной раздвоенности моей души ничуть не утихли. Я злился, что Лестат сделал меня зрителем отвратительного представления, нарочно дождался моего пробуждения, прежде чем убить девушек. Смешанное чувство ненависти и собственной слабости вспыхнуло во мне с невиданной силой, и в который раз я спрашивал себя, достанет ли у меня смелости расстаться с ним.

      Тем временем, усадив очаровательных женщин за стол, Лестат прошелся по комнате и зажег одну за другой свечи. Комната стала походить на свадебную гостиную.

      «Входи, Луи, – позвал он меня. – Я хотел позаботиться о компании и для тебя, да передумал, вспомнив о твоем своеобразном вкусе. Как жаль, что мадемуазель Френьер любит кидаться горящими фонарями. Подобная привычка может испортить вечеринку, ты не находишь? Особенно если дело происходит в гостинице».

      Я вошел в комнату и бросил