По мотивам преступления. Юрий Вячеславович Ситников

комната, окна которой смотрят на юг.

      – Есть такая, – я подавил смешок.

      – Тогда я согласен. Приеду. А можно уже завтра?

      – Да хоть сейчас, – ляпнул я, но, вспомнив, что Генка всё понимает буквально, быстро добавил: – Конечно, приезжай завтра.

      – Диктуй адрес, – голос Дронова заметно повеселел. – Завтра днём мы приедем.

      – Мы? – насторожился я.

      – Я и мой питомец. У меня же появился замечательный друг, Глеб. Он в несколько раз преданней собаки. Его зовут Липатий, он…

      – Ждём вас в гости, – перебил я Дронова, борясь с зевотой. – Ген, я отсоединяюсь. Спокойной ночи.

      Утром, узнав о приезде Генки, Люська скривилась.

      – Не к добру это, Глеб.

      – Кто такой Дронов? – с вызовом спросила Райка.

      Вместо ответа Люська погрозила ей кулаком. Райка показала Люське язык. Полчаса назад я познакомил Райку с соседским мальчишкой, её ровесником. Думал, сделал благое дело. Размечтался. За каких-то пятнадцать минут Райка умудрилась подраться с новым знакомым, сломать ему велосипед и наговорить столько гадостей, что мама Петьки запретила сыну приближаться к Райке на пушечный выстрел. Впрочем, ей тоже было запрещено подходить к Петьке.

      Получив дома нагоняй, Райка затаила на нас с Люськой обиду. И сейчас, вооружившись очищенной морковкой, грызла её и смотрела на нас исподлобья, как на заклятых врагов.

      – Генка вроде медитацией увлекся, в астрал выходит, – сказал я Люське.

      – Всё намного хуже, чем я предполагала.

      – Да ладно, расслабься. Чем больше народу, тем веселее.

      – А кто спорит. В этом я как раз не сомневаюсь, веселуха у нас будет колоссальная.

      – Что такое астрал? Чепухня какая-нибудь?!

      – Следи за языком, – прикрикнула Люська.

      – Не сердись, тёть Люсь. У меня сорвалось. Бывает же, с языка срывается непроизвольно чепухня всякая. Вот опять! Офигеть какие сегодня срывы у меня.

      – Глеб, отвесь ей два подзатыльника, ты ближе стоишь, – попросила Люська.

      – Почему два? – ухмыльнулась Райка.

      – Один за словесные срывы, второй за то, что опять назвала меня тёть Люсей. Знаешь же, что я твоя сестра, а не тётка.

      – Старшая сестра. А это почти как тётка. Правда, дядь Глеб?

      – Если тебе нравится называть нас тётей и дядей – зови, – отмахнулся я.

      – Нет уж, – взвилась Люська. – Меня называй по имени, без всяких там тёть.

      – Я подумаю, – Райка положила на подлокотник кресла недоеденную морковку и плюхнулась с ногами на диван. – Так кто такой этот ваш Генка Дронов?

      – Друг.

      – Прикольный?

      – Очень, – засмеялась Люська. – Тебе понравится.

      – Здорово. А то тут играть не с кем. Соседи у вас придурки, дети у них придурки. Петька назвал меня толстой. Очкарик кривоногий. Я не толстая. Я худенькая с эффектом упитанности. А этот дуботряс… Ай! Тёть Люсь, ты чего? Больно же! Взрослая тётка, а руки распускаешь, как бомжарик малолетний.

      – Ещё одно слово и ты пожалеешь, что приехала к нам в гости.

      – Знала