По мотивам преступления. Юрий Вячеславович Ситников

на корточки и обняла бобтейла за шею. – Какой же он красивый, мягенький, пушистенький. Миленький мой Максимчик! Максимусик! Мусик мой! Пупсик плюшевый! Люблю тебя сильно-пресильно. Слушайте, а если он окочурится, из него можно чучело сделать на память, чтобы в гостиной стояло?

      – Рая, ещё одно грубое слово и лишишься планшета. И не смей даже думать, что с Максимчиком что-то случится. Он будет жить вечно.

      – Прости, тёть Люсечка! Конечно, вечно. Он всех переживёт, и сдохнет от голода, когда никого на Земле не останется.

      Люська хотела дать Райке подзатыльник, но помешал грохот на лестнице. Это Генка спускался со второго этажа и упал.

      – Откуда в доме собака? – спросил он, держась за поясницу.

      – Подбросили, – съязвила Люська.

      Бобтейл поднял голову и уставился на Дронова.

      – Почему он так подозрительно на меня смотрит? – Генка начал пятиться.

      – Ты ему понравился.

      – А, по-моему, как раз наоборот. Глеб, сделай так, чтобы он перестал пожирать меня взглядом.

      Бобтейл вскочил на лапы и помчался к Генке. Наверняка он хотел всего лишь его поприветствовать, выказать, так сказать, своё собачье уважение. Но Генка этого не знал, как обычно он подумал о самом плохом, потому и побежал на второй этаж. Бобтейл за ним. Генка успел закрыть дверь перед самым носом собаки.

      – Изыди! – голосил он из комнаты. – Фу! Брысь! Вон из дома! Тьфу-тьфу-тьфу!

      Обежав коридор второго этажа и обнюхав всё, что только можно было обнюхать, раздосадованный бобтейл спустился вниз.

      – Он здесь освоился, – сказал Димон, потрепав пса по мохнатой спине.

      – Позавтракаем и вплотную займёмся Максимчиком, – хмыкнул я.

      – Как скажешь, – выдавила из себя Люська. – Только завтрак сам себя не приготовит.

      – А ты этим заниматься не будешь из вредности, я прав?

      – Прав на все сто.

      – Алис, будешь другом?

      – Мог бы и не спрашивать, – Алиса уже собиралась идти на кухню, как вдруг Люська, зевнув, заявила:

      – Алис, осторожнее там, утром на кухне бегала мышка. Не наткнись на неё.

      – Мышка?! – у Алисы отпало всякое желание появляться на кухне.

      – Да врёт она, Алис. Специально говорит, чтобы ты на кухню не заходила.

      – Конечно, вру, – засмеялась Люська. – Иди, Алис, не бойся. Хотя может, я и не вру. Но какое это имеет значение.

      – Глеб, вы с Димой сами себе бутерброды сделайте, – проговорила Алиса. – А я… мне вообще завтракать не хочется. Я должна учить сценарий, – и, озираясь по сторонам, будто опасаясь нашествие мышей-убийц, Алиска поспешила подняться к себе.

      – Довольна? – спросил я Люську.

      – Вполне.

      – Ничего, Димон, сами справимся. Пошли, поможешь мне супер-завтрак забабахать.

      – Кухню не взорви, – крикнула Люська.

      На кухне я даже не успел подойти к холодильнику, как у меня зазвонил телефон. Иннокентий Иванович просил приехать к нему как можно скорее.

      – Ну и денёк, – я взял банан и выбежал в коридор. – Димон, мне к Иннокентию за бумагами надо. Ты сам здесь готовь, окей?

      – Это подстава,