Красная перчатка. Холли Блэк

былой жестокости.

      – Не в этом дело.

      Я, по правде, и сам ни черта не понимаю, в чем тут дело. Ей не следует здесь быть. Но я хочу, чтобы она здесь была.

      – Не могу справиться… – говорит Лила отчаянным срывающимся голосом. – Кассель, я пыталась не думать о тебе. Все лето пыталась. Сто раз порывалась к тебе приехать. Кулаки сжимала до крови, чтобы сдержаться.

      Вспоминаю, как в марте сидел на крыльце родительского дома и умолял Лилу поверить, что она под действием проклятия. Как по ее лицу медленно разливался ужас. Как она спорила, как, наконец, уступила и согласилась, что нам лучше не видеться, пока магия не ослабнет. Я все помню, ничего не забыл.

      Лила – мастер сновидений. Надеюсь, ей спится лучше, чем мне.

      – Но ты здесь… – я не знаю, что еще сказать.

      – Мне больно, когда я вдали от тебя, – Лила выговаривает слова тихо и медленно. – Даже не представляешь, насколько больно.

      Мне так и хочется сказать: «Представляю!» Отлично представляю, каково это – любить того, кто никогда не будет твоим. Хотя, может, и нет. Может, влюбиться в меня – настолько ужасно, что я действительно не представляю.

      – Я не смогла… Мне не хватило сил… – она вот-вот заплачет, губы слегка дрожат.

      – Прошло уже почти полгода. Твои чувства хоть как-то изменились?

      Конечно же, проклятие должно было ослабнуть.

      – Хуже, я чувствую себя еще хуже, чем в начале. А что, если это никогда не закончится?

      – Закончится. Уже скоро. Нужно просто переждать, лучше, если ты…

      Я замолкаю на полуслове. Так трудно сосредоточиться, когда Лила смотрит вот так.

      – Я же тебе раньше нравилась. А ты мне. Кассель, я тебя любила. Еще до проклятия. Всегда тебя любила. И пускай…

      Больше всего на свете мне хочется ей поверить. Но я не могу. Не верю.

      Я знал, что рано или поздно это случится. Оттягивал, как мог, но всегда знал. И сейчас знаю, что именно должен сказать. Потому тщательно отрепетировал свою речь, ведь иначе, без подготовки я бы просто не смог.

      – А я тебя не любил. И сейчас не люблю.

      Выражение ее лица стремительно меняется. Как жутко. Она бледнеет, отступает назад. Словно закрылась от меня.

      – Но тогда, в твоей комнате. Ты сказал, что скучал, что…

      – Я пока в своем уме, – нужно быть кратким, иначе она сразу все поймет, ведь Лила повидала на своем веку немало лгунов. – Просто хотел, чтобы ты со мной переспала.

      Она судорожно втягивает воздух.

      – Как больно. Ты это специально говоришь, чтобы сделать мне больно.

      Я не хотел делать ей больно, я хотел, чтобы ей стало противно.

      – Хочешь – верь, а хочешь – нет, но именно так все и было.

      – Почему же тогда не переспал? Почему сейчас не хочешь? Если тебе нужно только перепихнуться, я же не смогу отказать. Я вообще ни в чем не могу тебе отказать.

      Где-то вдалеке раздается звонок.

      – Прости меня.

      Это «прости» вырывается само собой. Я не собирался просить прощения, но что еще делать? Не знаю. Не могу смотреть, как она мучается. Такого