Апостол дня. Толкования на Апостольские чтения церковного года. Отсутствует

(Еккл. 7, 18).

      Тогда воини отрезаша ужя ладии. – Бог устроил, что Павлу сначала не верили, чтобы поверили ему, проверив его слова опытом; что и случилось. Посмотри, сотник верит Павлу так, что позволяет погубить лодку; корабельщики же еще не верили, но поверили после, т. к. люди эти – мало развиты.

      Что Павел начал есть, так это для того, чтобы не умереть с голоду; Бога же благодарил за случившееся. И приемь хлеб, благодари Бога. Говорить то же самое научает чин Евхаристии: «благодарим Тя, Боже, яко удостоил еси нас…»

      Феофилакт Болгарский, блж. Толкование на Апостол в 3-х кнн. Кн. 1. М.: «Лепта», 2004.

      Долго не ели — конечно, от страшной качки и от сильного беспокойства за свою судьбу. Недостатка провианта на корабле, по-видимому, не было. <…>

      В минуты всеобщего уныния и отчаяния Апостол проливает в души всем отрадный луч надежды – объявлением бывшего ему откровения, что никто не погибнет, только корабль.

      Ангел Бога, Которому принадлежу я и Которому служу (ср.: Рим. 1, 9) – этими выражениями Апостол возбуждает доверие слушателей к словам своим как человека близкого к Богу и всецело преданного Ему. <…>

      Тебе должно предстать пред Кесаря – для решения твоего дела (см.: Деян. 25, 11–12). Следовательно, Апостолу не суждено погибнуть в море, как бы ни была велика опасность. И не только Апостолу, а – вместе с ним и ради его – и всем его спутникам будет спасение: Бог даровал тебе всех плывущих с тобою… – в силу того же самого Своего милосердия! по которому прежде ради немногих праведников Он высказывал готовность сохранять от погибели целые города (ср.: Быт. 18, 22–32). Для большого удостоверения в безопасности Апостол указывает на свою веру откровению Божию, которая действительно не могла не действовать посреди всеобщего отчаяния, и уверенность, что вскоре всем им надлежит быть выброшенными на какой-нибудь остров. Было ли это тоже открыто Павлу, или это его заключение из слов Ангела, или, наконец, собственная догадка его, а только слово его, действительно, вскоре исполнилось.

      В четырнадцатую ночь — со времени отплытия из бухты. <…>

      В Адриатическом море — под этим именем в древности разумели иногда не в тесном смысле нынешнее Адриатическое море или Венецианский залив, но все морское пространство между Грецией с востока, южной Италией и Сицилией с запада (со включением и о. Мальты).

      Стали догадываться – быть может, по особому гулу от прибоя волн.

      Бросили с кормы четыре якоря – для большей прочности корабля при стоянке.

      Корабельщики хотели бежать — оставив корабль на произвол судьбы: так сильно было у них отчаяние в спасении и жажда жизни. Вероятно, корабельщики видели невозможность продолжать на нем и дальнейшее плавание. Видели и то, что малый бот не мог быть спасением для всех, почему и решили воспользоваться им для спасения себя, предоставив остальных своей судьбе.

      Павел, уразумевший замыслы корабельщиков, призывает к предупреждению их сотника и воинов, сила которых одна могла остановить гибельный для остальных пассажиров