Сердце джаза. Сара Лёвестам

национальному допуску.

      – Кто-нибудь знает, что означает национальный допуск? – спрашивает она и сама же отвечает: – Это означает, что гимназия может принимать учеников со всей Швеции. Вы можете подать заявку в Гётеборг, Умео, Стокгольм и так далее.

      Стеффи выпадает возможность убраться отсюда, и для нее это очень важно. Она чувствует, как пульсирует кровь, когда переходит на главную страницу.

      Вот вкладка

      «Национальный допуск».

      «Программа по эстетике».

      «Поиск».

      В Стокгольме четырнадцать школ с музыкальной специализацией. Целых четырнадцать! А в Бьорке только продуктовый магазин Ica и забегаловка с колбасой.

      У некоторых школ есть даже собственные веб – сайты. Стеффи открывает несколько вкладок в браузере. В одной школе ученики, изучающие эстетику и социологию, учатся в смешанных группах. Говорят, что это способствует развитию «творческой и позитивной атмосферы». А Музыкальная средняя школа предназначена для тех, кто хочет стать профессиональным музыкантом.

      Карро и Санджа хихикают над фотографиями учеников на сайте, а Стеффи решает, что поедет учиться именно туда. Стокгольм притягивает ее, словно магнит.

      – Я собираюсь в Стокгольм, – сообщает она Альвару, когда менее чем через час они слушают «Счастье скоротечно» у него в комнате.

      На пластинке Альвара есть только эта и еще одна песня, и когда она заканчивается, они ставят песни на повтор. Звук потрескивает, как огонь в старом камине.

      – А когда?

      – Я поеду в Стокгольм, чтобы учиться в гимназии с музыкальным уклоном.

      – Так ты переезжаешь туда? В расцвете своей юности?

      – Да.

      Альвар задумчиво кивает.

      – Тогда тебе следует побывать на Осогатан.

      – Там, где ты был?

      – Да. Несмотря на то, что тетушка Хильда запрещала мне.

      Несмотря на то, что тетушка Хильда запрещала, Альвар первым делом решил отправиться туда. Эта мысль сразу же посетила его, когда он встретил свое первое утро в Стокгольме.

      Он проснулся с ощущением небольшой тяжести в своих длинных ногах, а тетя Хильда уже варила ему кашу, хотя и дала понять, что на дальнейшее обслуживание рассчитывать не стоит. Она лишь хотела, чтобы он знал, как следует готовить, если вдруг потребуется то же самое сделать для нее. Альвар уже усвоил принципы тетушки Хильды и не возражал.

      – Я ведь вчера говорил про талоны, да? Там есть и на кофе… Но они выданы в Бьорке, – сказал он вместо этого. – Думаете, они действительны в Стокгольме?

      Кажется, можно было увидеть, как во рту старушки собирается слюна, когда она, жуя воздух, взяла его талоны.

      – Это, я полагаю, государственные талоны, а не вермландские. Если повернуть налево у подъезда и пройти мимо большого серого дома, выйдешь на Санкт-Эриксгатан, где есть оптовый магазин. Если там не примут, передай от меня привет хозяину.

      – Еще я хочу подыскать работу.

      Хильда по-прежнему вкушала свой невидимый кофе, сопоставляя