Схрон. Дневник выживальщика. Книга 4. Александр Сергеевич Шишковчук

как же выполнить норму, сто штук в час? Стоп, Санек, какая норма? Забей, чувак. Надо только продержаться до вечера. А потом можно вернуться в сторожку к Егорычу с Пахомычем. Спирта уж, всяко, не осталось, но хоть косячок снимет огорчения сегодняшнего дня.

      ***

      Рыба ехала по специальной ленте бесконечным склизким потоком. Кроме меня на конвейере трудилось еще с десяток человек. Вот это были настоящие мастера разделки. Наверно, до БП работали в суши-барах или ресторанах… особенно ловко работала ножом девушка справа от меня. Если б не испачканная спецодежда и серый платок, повязанный на затылке, я бы назвал ее симпатичной. Вот умница-девчонка. Порядочная. Работает на тяжелом производстве, а ведь могла обслуживать американскую солдатню. Со своими-то внешними данными.

      Почувствовав мой взгляд, она заулыбалась, крикнула сквозь шум цеха:

      – Ты не зевай, новенький, а то Филимоныч на вторую смену оставит!

      Наверно, я сделал такое страдальческое лицо, что девушка рассмеялась.

      – Вот, смотри, как нужно правильно рыбу держать… кстати, Татьяна!

      – А меня зовут Алек… тьфу ты, Аркадий!

      – Какое смешное имя!

      После подсказок Татьяны дело пошло, куда ловчее. Не знаю, сделал ли я норму, но лысый сатрап, когда сунул морду в лоток, ничего не сказал.

      Я понял, наконец, что меня в ней привлекало.

      – А где твой куар, Таня? – спросил я.

      – Я против этих меток! – резко дернув ножом, крикнула она. – Они, как фашисты! Разделяют людей! Ставят всем на лоб эти кукукоды, фу! А кто не согласен, тех травят, преследуют, отправляют на Арену!

      Мой чуткий мозг сразу насторожился, услышав про Арену Жести.

      – Эти новые постановления Уайта абсолютно незаконны! – продолжала возмущаться Танечка. – Еще месяц назад Кандалакша была цивилизованным городом, а щас устроили какой-то концлагерь! Работаем вообще без выходных, все дорожает, а семок больше не платят! Так теперь еще эти коды! Даже из дома нельзя без разрешения выйти! Господи, иногда мне кажется, что мы живем в какой-то мрачной антиутопии! Кстати, у тебя тоже нет кукода… Ты из сопротивления, Аркаша? Ты выживальщик?

      Блин! Простая деваха с завода вычислила меня за пять минут! Как же так?

      – Да не… – Я натужно рассмеялся. А вдруг она провокаторша? – Мне нельзя ставить татуировку на лоб по медицинским показаниям.

      – Понятно… – протянула она. – Медотвод.

      – У тебя тоже?

      – Нет. Я против сегрегации людей, Аркаша, – сказала Таня, доверительно наклонившись ко мне, – но мне нужно работать. Нужно кормить семью… Да я поставила себе этот гребаный куар! Это концлагерное клеймо! Но выбивают себе на лоб его только клинические идиоты. В постановлении Уайта ничего не говорится про место нанесения метки. А я хорошо разбираюсь в законодательстве!

      – И где ты набила модную татуху? – удивился я.

      – В другом месте! – хмыкнула она.

      Но даже за шутками и непринужденной беседой день тянулся чертовски медленно.