Схрон. Дневник выживальщика. Книга 4. Александр Сергеевич Шишковчук

нужны какие-нибудь справки, разрешения, куар-ебать-их-всраку-коды… Гребаная система со своим контролем! Даже очищающий огонь Судного Дня не смог избавить мир от этого древнего зла.

      Меня не обыскивали. Похоже, в Кандалакше были в порядке вещей прогулы. Патрульные, наверно, возвращали по десять раз на дню горе-работников. Что хорошо, один из стражей, тот, что с дубинкой, шел впереди. Я ведь не знал, где находится этот долбанный рыбзавод. Мог получиться конфуз. Они бы сразу догадались, что я не местный и отправили бы в отделение или прямиком на Арену Жести. Снова стоять против десантуры у меня как-то не было желания.

      ***

      В городе я не особо ориентировался, но понимал, что шли мы в сторону порта. Попетляв по приморским улочкам, вскоре оказались перед железными воротами с облупившейся синей краской. Заводские трубы, дым, рыбья вонь.

      Мда, печаль-тоска… ладно, поработаем до темноты, а как стемнеет, постараюсь слинять отсюда нахрен.

      Патрульные сдали меня охранникам на КПП. Негритос напоследок гневно зыркнул, сплюнув под ноги. Наверное, что-то подозревал. Ну, да и пох на него. Теперь я в безопасности.

      – Ну что, бедолага, как фамилия? – щурясь от папиросы, спросил охранник с большими седыми усами.

      Его напарник, такой же пенсионер раскрыл вахтенный журнал и вопросительно уставился на меня. У обоих на лбу как-то даже гордо пестрели чертовы квадратики.

      Мне в голову пришла отличная мысль:

      – Да я не с этого завода, мужики! Наврал этим козлам. Житья не дают честному пролетариату!

      Мужики переглянулись, а я продолжил:

      – Представляете, пивка не дали попить нормально. Куар-код какой-то требовали! Схватили прямо на рынке, полицаи гребанные! И штраф – сто пятьдесят семок!

      – Так порядок в городе таков. Все по куар-кодам. – Усатый затушил окурок. – А то бегають посередь дня лодыри, хуи пинають. Чего ж теперь с ним делать а, Федырыч?

      – Не знаю… начальству бы надо позвонить, – задумчиво почесал залысины Федырыч. – А то у него даже куара на лбу нету.

      – Подождите, подождите, – встрял я, вспомнив слова патрульных. – Вы мне сделайте медотвод, и я с удовольствием буду трудиться на вашем заводе!

      – А где ж твой медотвод? Это ж важный докУмент. Куда дел-то, сынок?

      – В будке оставил, – опустив голову, сказал я. – На лесозаготовках. Ушел оттуда. У меня аллергия на хвою, и суставы ломит, целыми днями на морозе только пилим да таскаем, пилим да таскаем. Я бригадиру сколько раз говорил, переведи, мол, на рыбзавод! Так он знаете, что мне говорит?

      – Чего же? – заслушавшись, спросил усатый.

      – Говорит, иди, деревья пили, скотина. А что-то не нравится – на Арену тебя сдадим! Представляете, мужики, меня честного работника, на растерзанье к этим маньякам!

      – Нда-а… – протянул Федырыч. – Лютуют оккупанты, мать их…

      – Да вообще, народ за скот держат!

      – Ты эт… потише… – проворчал усач.

      – Сделайте мне медотвод, мужики. С первой получки – поляна с меня!

      – Это, сынок, тебе к начальнику