Вкус свежей малины. Изабеля Сова

Слышали о цыплятах, которых кормили отходами с бензозаправочных станций? Это они. Или грибок в газированных напитках. Тоже их работа. А афера с педофилами? То же самое.

      – Господи! – ужаснулась моя будущая свекровь. – Но зачем? Для чего они это делают?

      – А вот этого, – покачал головой папаша, – я вам не могу сказать. Секрет. Я и так уже слишком много наговорил.

      Какое-то время мы молча попивали вино.

      – Нет, дорогие мои, – прервал молчание отец, – мы не должны грустить. Все-таки это помолвка Малинки. Праздник должен продолжаться.

      И он продолжился.

      20.01. Это сегодня. Если не получится прямой, я брошусь в Вислу и разобьюсь о лед. А если получился, то что дальше?

      22.01. Не писала целых два дня. Привыкаю к Новому. Новый пока что ничего не чувствует. Когда я глажу его по спинке, ощущения, будто я притрагиваюсь к картону. Хуже всего у основания около перегородки, где наложили шов. Прикосновение я ощущаю, как сквозь слой изоляции. Не понимаю, чем так восхищался доктор Коваль. «Ну, красиво выпилили. И хрящи тоже вырезаны аккуратненько». Он подал мне зеркало, и я увидела жирного (оттого что не мытого две недели) урода между двумя желтыми подковами под глазами. Если так выглядят аккуратно вырезанные хрящи, то как же выглядят вырезанные неаккуратно? Коваль увидел ужас в моих глазах и стал меня утешать:

      – Это что за выражение лица? Такой красивый носик, а ты плачешь.

      – Но вы же обещали, что он будет как у того блондина, – совершенно раскисла я.

      Коваль не выдержал и засмеялся:

      – Деточка, ты думаешь, нос – это пряник? Вынимаешь его из формы, и готово? Это тело, которое две недели назад еще пилили, резали, зашивали. Оно имеет право быть опухшим и онемевшим. Подожди месяц-другой и тогда увидишь результат. А пока тебе предстоит массировать и растирать его. А иначе он засохнет и отвалится, – пошутил под конец он.

      Вот я сижу и растираю. Растираю и массирую. Хорошо, что идет снег, хорошо, что холодно. Хорошо, что нет занятий. Хорошо, что Рафал не видит меня.

      8.02. Последние недели я посвятила массажу и магистерской работе. Скоро защита, а у меня готова только исследовательская часть. Теперь я ищу теорию. А когда устаю, остервенело массирую. Втираю мазь с арникой и жду. Уже чуть лучше. От синяков не осталось и следа. А главное, я начинаю узнавать себя в зеркале. В общем, изменения небольшие, может, заметней всего в профиль. Вчера пришла Эва. Я открываю, а она, как увидела меня, в крик. Якобы так испугалась.

      – Не валяй дурака. Когда ты меня забирала после операции, я выглядела гораздо хуже.

      – Это был вопль восторга! Я думала, мне открыла сама Памела Андерсон. Ну, покажись. Улыбка. Наклони голову. Теперь в другую сторону.

      – Ну и как? – спросила я.

      Эва никогда не станет врать и приукрашивать, но и по больному никогда не бьет. За это я ее и люблю. И за то, что поддержит в трудную минуту, не отвернется. Несколько раз она спасала меня. Впервые два года назад, когда я сдвинулась на почве похудания.

      Сдвиг на почве похудания

      А началось все так. Я вошла в брючный