Вкус свежей малины. Изабеля Сова

вместо того чтобы пугать бабушку уборкой. Шучу, Малинка, шучу. Я очень рада, что ты пришла.

      – В таком случае с чего я могу начать?

      – Тебе так уж охота? – Бабушка обвела взглядом комнату. – Да с чего угодно.

      – А где ты уже убирала? Чтобы не проходить по второму разу.

      – Как тебе сказать, – зарделась бабушка. – Еще нигде. То есть я собиралась, но подумала, что все равно такой хаос. Слишком уж маленькая квартира.

      – Тебе бы во дворце жить.

      В глубине души я уверена, что и это ничего бы не изменило.

      – Антоний то же самое говорил. Но вернемся к этому святому с первым именем Фернандо… Достаточно произнести одну литанию в день – и все будет в порядке.

      – А тебе он помог?

      – Еще бы. Я теперь только к нему и обращаюсь. Благодаря ему я и нашла это покрывало. Сейчас тебе покажу. Где же оно?

      Она принялась заглядывать во все ящики. Потом стала рыться в комоде и бельевом шкафу. Наконец взялась за буфет.

      – Вот чертово покрывало. Все из-за недостатка места. Куда же я его засунула?

      И в этот миг с верхней полки на пол свалился сверток веревочно-серого цвета.

      – Вот видишь? Это святой Антоний.

      – Действительно красивое, – согласилась я, развернув сверток, который оказался расшитым покрывалом. – Тот, кто делал его, наверное, потратил года два.

      – Год и три месяца, по четыре часа каждый день. У старушки ушло больше семи килограммов бечевки.

      – Откуда ты знаешь? От нее самой?

      – Нет, от ее младшей сестры. Сейчас я тебе все расскажу. У старушки умер муж. От инфаркта, как мой Антоний. Не странное ли совпадение?

      – Бабушка, в Польше большинство людей умирают от инфаркта или инсульта.

      – Слушай дальше. Он умер, а она не могла с этим смириться. Но хуже всего то, что она не могла плакать. Через неделю после похорон она дала себе обет, что выразит свое горе с помощью покрывала. Каждый цветочек, каждый кружочек – это одна слезинка. Ежедневно одиннадцать слезинок. Она закончила покрывало и через месяц умерла.

      – А почему ее сестра продала его?

      – Да потому что она такая же, как ваша мать. Стол, кровать, два стула и никаких сувениров. Как на космическом корабле. Правда, она объясняла тем, что не хочет смотреть на покрывало, потому что вместо бечевочных цветков макраме видит пять тысяч шестнадцать слезинок своей сестры, но кто ее проверит?

      – Много взяла?

      – Всего сто злотых. «Я не могу зарабатывать на горе сестры», – объяснила она, но я добавила еще сорок на мессу за упокой души. Понимаешь, чтобы она ко мне не являлась.

      – И как?

      – Тихо. Думаю, что без Антония Фернандо тут тоже не обошлось. Я просила его поддержать меня, и, видимо, он объяснил ей, что покрывало попало в хорошие руки. Старушка видит с неба, что кто-то оценил ее работу. А знаешь, что мне еще рассказала ее сестра?

      – Ну?

      Я взялась за сахарницу. Пока бабушка говорила, я надраила латунный подсвечник и шесть десертных ложечек.

      – Цитирую: «Пани дорогая! Да если бы ее