Миры за углом. Сергей Гришин

х, да, свобода. Свобода – это, конечно, хорошо. Окрыляет. Только не подразумевает ли свобода одиночества? – Марк откинулся на спинку стула, оглядывая собеседника сквозь кружку пива.

      Это был высокий, даже в сидячем положении, молодой человек в чёрном плаще поверх серой футболки. Волосы его, чуть длиннее общепринятого, белели свежевыпавшим снегом. В серых глазах смешались некоторая потерянность и лёгкая злость.

      – Почему одиночество?– Сева с пьяным удивлением посмотрел на него.

      – Ну, как же. Ведь любые привязанности, любая ответственность ограничивают эту самую свободу.

      – Обоснуй, – Сева глянул на Марка исподлобья.

      – Начнём с начала. Детство. Всё детство ты зависишь от родителей, потом от учителей, от всякого рода воспитателей и пионервожатых.

      – Пионервожатых? – Сева хмыкнул и разгрыз очередную фисташку.

      – Извини, это из другого мира, – немного смутился Марк и поставил кружку на грязный столик. – Всё слегка путается в голове. Впрочем, неважно. Пионеры, скауты… идущие в месте… В каком месте? – он отмахнулся от потерявшейся в потёмках нетрезвого сознания мысли и продолжил: – Главное, что в детстве ты за-ви-сим.

      – Не спорю, – Сева выдавил улыбочку и, дожевав орешек, вновь приложился к кружке. – Поэтому мы и стремимся поскорее стать взрослыми. Все дети играют во взрослую жизнь. Но только возможности у них ограничены фантазиями.

      – И что, повзрослев, мы получаем свободу? Да хрен там! – Марк с чувством грохнул кружкой по столу.

      Янтарные брызги разлетелись в разные стороны. Несколько фисташек выпрыгнули из тарелки и покатились к краю. Перед Севой возник выбор – ловить орешки, или останавливать разбушевавшегося собеседника. Он выбрал второе.

      – Тише, тише, – Сева успокаивающе положил руку на предплечье Марка, озираясь по сторонам.

      Орешки упали на пол с разницей в секунду. Тут же на один из них с хрустом наступила нога в высоком чёрном ботинке.

      – Не выражайтесь, молодые люди! – грозно пробасил высокий грузный мужчина с рыжей бородой. – Мы же в культурном помещении находимся! Здесь кабак, а не какой-нибудь поэтический салон!

      – Простите, пожалуйста, – Сева как можно милее улыбнулся. – Мы вас больше не побеспокоим.

      – Что за чудное место, – Марк криво улыбнулся. – В кабаке даже выругаться нельзя!

      – Так заведено, – Сева пожал плечами. – Это только поэтам позволительно. Ну, может ещё астрономам. Они ж звезданутые на всю голову.

      – Звезданутые? – Марк задумчиво посмотрел на дым под потолком. – А это разве не ругательство?

      – Вовсе нет. Констатация факта.

      – Да, интересным человеком был Колян, – Марк вздохнул и продолжил непонятно:– и творение его получилось интересным.

      – Какой-то твой друг?– спросил Сева, обрадованный тем, что собеседник вроде как успокоился.

      – Был, – хмуро ответил тот. – Так вот, о свободе. Повзрослев, человек якобы получает свою долгожданную свободу. Теперь он имеет право на выбор профессии, друзей, места жительства, бла-бла-бла, все дела. Только вот всё оказывается не так просто. Начнём с профессии, если не возражаешь.

      – Да пожалуйста, – Сева пожал плечами и откинулся на спинку стула.

      – Человек идёт учиться какой-либо профессии, бьётся головой о стену знаний, не имея ни малейшего представления, пригодятся ли эти знания в жизни. Хорошо, если он знает, кем именно хочет стать. Вот ты, например, знал?

      – Да я и сейчас не уверен, – хмыкнул Сева.

      – Вот я о чём и говорю! – вновь повысил голос Марк. – Вместо того, чтобы искать эту вашу пресловутую свободу, вы загоняете себя в ещё большую зависимость! Свободозависимость… хм… забавный термин. Надо будет запомнить… Но возьмём всё-таки человека, посвятившего себя любимому делу.

      – Возьмём! – Сева поднялся со своего места. – Тебе того же?

      Марк кивнул. В следующие пару минут он наблюдал за своим недавним знакомым. Белоголовый не смог бы внятно объяснить, зачем он подсел к этому рыхловатому парню в мятой одежде. Чем это Сева его привлёк? Тот, тем временем, вежливо общаясь с барменшей, заказал новые объёмные кружки пива, орешки себе и сушёных кальмаров соседу по столу. Козявок, по его выражению.

      – Итак, человек знает, кем хочет быть в этом мире, – напомнил тему разговора Сева, разместив на столе свою добычу.

      – Знать-то он знает. Но, – Марк многозначительно поднял палец, – оказывается, что ему не слишком рады. Конкуренция, видите ли.

      – Какая конкуренция?– озадаченно спросил Сева. – Мы сейчас вообще о чём?

      – Что значит, какая? Обычная. А ещё ревность, зависть. Другие люди в той же профессии не желают делить сферу своего влияния!

      – Ну, это ты загнул! – Сева скривил губы. – Какая сфера влияния? Какая ревность?

      – Хорошо, назови хотя бы одну профессию, в которой нет конкуренции.

      – Врач, например.

      – Не смеши мои коленки! – Марк громко