Гнилые яблоки и червь из космоса. Мария Денисовна Хруль

До этого момента.

      Горячие слезы начали было собираться где-то внизу глаз и готовиться к выходу в свободное течение, но я попыталась сдержаться. «Линда, ты сильная. Ты сильна, как никогда прежде. Сейчас у тебя есть цель. Небольшая такая цель, но главное, что она есть. Ты приведешь себя в порядок, чтобы чувствовать себя спокойно и не ловить косые взгляды. Жаль, что придется сделать это одной. Ты сейчас не можешь ничего изменить вокруг, так что попробуй сделать это изнутри. Поменяй себя. Стань как девочки. И как взрослые. Пора взрослеть. Начни контролировать себя. Делай через «нехочу». Начни делать сегодня. Сегодня суббота, тринадцатое сентября. Самое время. Не ошибешься», – я твердо пообещала себе начать путь к новой себе. А там, глядишь, и тучи расступятся, и туман рассеется, и Петька подрастет. Может быть, родители купят квартиру получше и попросторнее. Или я просто стану меньше.

      Я вернулась на диван и накрылась теплым и пахнущим всей нашей кожей одеялом. Никто не шелохнулся – по утрам субботы всегда так. Вдруг кто-то схватил меня за руку и утащил…

      …Это был поток, словно какой-то волшебник со всей силы нажал на рубильник и потянул меня сквозь само время. Меня уносит, я не против. Новое – это всегда здорово. Не возражаю.

      Мне три годика. Мы с мамой стоим в кабинете старого кирпичного здания, а надо мной нависает жуткого вида тетенька в белом. Я догадалась не сразу – это мы получаем первую справку в садик. На маленькой мне надето симпатичное розовое платьице в горошек, серые колготки и белые кроссовки на двух липучках. Я твердо держу маму за руку и побаиваюсь тетеньку. Потом слышу, как эта самая тетенька говорит что-то про мое чудесное розовое платьице в горошек! Что оно, дескать «жмет и сдавливает мне живот», но от этого я не умру страшной смертью. Жуткая тетенька просит маму не давать мне конфеты. И пряники. И крендельки. И сушки. И мармелад. Иначе «будет привычка». Мне все это надоело. Ну его, этот живот!

      Лечу дальше. Мне семь лет. Я сижу за первой партой и испуганно смотрю на мою первую учительницу, а голову мне при этом щекочет нелепо развязавшийся белый бант. Рядом со мной сидит хилый мальчик. Сейчас я его имя не вспомню, но вел себя не так чтобы хорошо: тыкал в мою руку карандашом и шептал «корова, корова, коро-оова». Я оглядела класс и поняла, что на самом деле немного выделялась – все первоклашки были ниже и худее. «Тут мы дети. Нам все равно на это».

      Теперь мне одиннадцать. Мама запихнула меня в какой-то кружок танцев. Справлялась я неплохо, но черный купальник трещал по швам. Я боялась, как бы он не лопнул. На шпагат я тогда не села, хотя у всех остальных получилось. «Но они давно занимаются, а я только пришла. Успею еще научиться. Не вечер». Тренер не ругалась, а просто натянула нагловатую улыбочку. Что бы это значило?

      Вот мне и пятнадцать. Бегаю на физкультуре. Одноклассницы посмеиваются надо мной. И я решаю худеть. Немного. Правда, я еще не решила, как.

      Я вернулась. Снова под одеялом. Снова повеяло жаром от мирно спящих рядом мамы с папой и брата.

      – Так,