Мы все из глины. Катерина Раюшкина

как мало места, – не успокаивался Буйный. – Мне страшно, я не понимаю, что происходит. – Так и помрем здесь, даже жрец не вспомнит.

      – Как думаешь, вернется ли этот, как там его? Тот, в чьем доме ты живешь, – спросил Буйный.

      – Откуда мне знать?

      – Что ты вообще знаешь? – взбесился Буйный и толкнул Витьку на телегу.

      – Буйный, держи себя в руках, – попытался вмешаться Андреев, но его никто не видел и не слышал.

      – Не указывай мне, сопляк.

      – Меняться нам надо. Я слышал, где-то там есть плодородная земля, там люди живут не зная бед. У них есть все, что они пожелают. Вот бы нам туда! Но как я не знаю. Может быть, мы здесь, потому что мы плохие, поэтому и живем хреново?

      – Не говори ерунду. Все люди одинаковые. Все скоты. Попомни мое слово, сынок.

      От обращения «сынок» Витьке стало не по себе, в памяти снова воскрес и был убит его отец. Голова его стала будто раздуваться, как воздушный шар. Чтобы уменьшить напряжение, он неожиданно для себя крикнул:

      – Никакой я тебе не сынок!

      – Конечно, нет. Был бы у меня такой, как ты, убил бы, – рассмеялся Буйный, оголив редеющие ряды зубов.

      – Я серьезно спрашиваю. Ты хочешь жить хорошо?

      – Хочу!

      – Так давай уйдем отсюда.

      – Некуда нам идти отсюда. Не выживем. Посмотри, пустыня вокруг.

      Витька посмотрел вокруг, коричневому пейзажу не было конца. Как отсюда бежать? Куда? «Буйный прав. Не выживем», – опечалился Витька, но все равно хранил какую-то странную надежду. Воображение рисовало зеленые сады, дивных птиц и сочные фрукты. А голова в таком месте непременно ясная и легкая. И нет никакой памяти о дурном прошлом. Размечтавшись, Витька вдруг осознал, что он не хочет потерять воспоминания. Хочет помнить свою прошлую жизнь, отца и преступление. Но ведь тогда и голова не может быть легкой, а с тяжелой головой как жить на благодатной земле? Внутри себя Витька уже делал выбор и не знал, как поступить – предать память или счастье.

      – Ты бы хотел забыть свое прошлое? – спросил он Буйного.

      – Конечно! Что за идиотский вопрос?

      Вот тогда Витька, скорее, из-за юношеского чувства протеста понял, что ничего забывать не хочет. Он останется здесь, среди глины, и, как герой, примет эту тяжелую ношу.

      – Я хочу все помнить, – гордо заявил он.

      Буйный неодобрительно цыкнул и снова принялся за работу.

      – Раз хочешь помнить – работай давай, – сказал Буйный.

      Андреев, во время их разговора стоявший неподвижно, вдруг ударил Буйного в бок. Тот потер его, но не понял, в чем дело. Андреев еще раз замахнулся, но оказалось, что он уже стоит возле зябликовского дома. Как он тут оказался, непонятно. Он зашел без стука и бесшумно встал за спинами своих приятелей. По телевизору крутили фильм про отшельника, который сидел в своей пещере и ждал просветления, а вместо чтения мантр вспоминал всю свою жизнь.

      – Предупредил бы о своем присутствии! – прикрикнул с испуга Зябликов.

      – И без