Падение с яблони. Александр Алексеев

стержень, свою точку зрения на вещи. Хотя и неясно еще выражает ее…

      И так далее до тех пор, пока не прозвенел звонок. После которого, кстати, никто не шелохнулся.

      Ни одного болвана, ни одного кретина или мерзавца среди нас так и не оказалось. И эта мудрая женщина помогла мне сделать вывод, что дерьмо, которым ежедневно поливает нас мастачка, завуч или кто другой, они черпают из себя.

      27. Труба зовет

      22 сентября. Среда.

      Завтра наша бурса идет в поход. Все группы, все мастера и преподаватели три дня будут жить на турбазе. Идем пешком 20 километров. Через мою Дарагановку, через Герасимовку и Залевку до самой Гаевки.

      Получил письмо от Мишки из Сибири. Потянуло свежестью. Пишет, что Галя обо мне частенько спрашивает.

      Я тут же накатал ответ и попросил его передать ей привет.

      28. Поход

      26 сентября. Воскресенье.

      Турбаза «Родник» находится у черта на рогах. Особо это чувствуешь, когда из Таганрога шлепаешь туда пешком.

      Поначалу мы двигались быстро, чуть ли не вприпрыжку. Какая может быть усталость, если ты идешь вперемежку с девочками в толпе из 600 человек. В стаде всегда легче. Но когда мы отмахали с десяток километров и увидели, что наши славные предводители во главе с завучем катят на грузовике, ноги наши стали подкашиваться.

      Тем не менее по дороге мы зарулили к Степану и набрали столько вина, сколько могли выдержать наши юношеские плечи.

      «Родник» – база что надо! Даже в сентябре. Деревья стоят еще зеленые, но уже отцвели, отплодоносили, затихли. Как и мы после беспримерного марш-броска. Нежаркое солнышко и благодатный воздух, пропитанный запахом соломы и пашни. Синее небо и зеркальная гладь воды, за которой маячит знакомая Носовка. Оттуда, с той стороны, еще веет тихой тоской. Все, связанное с этой деревенькой, кажется далеким и глупым. Но очень приятным.

      Разместили нас в домиках по пять человек. Мастачка сделала все, чтобы друзья не попали к друзьям. Даже постаралась смешать разные группы.

      Я оказался в компании Дешевенко, Тарасенко, Зайкина и Морошкина. Тут Дина Ивановна немного просчиталась, наивно полагая, что два отличника окажут на нас свое отличное влияние. Тарасенко и Морошкин в бытовой обстановке оказались вовсе не теми, что были в бурсе. Куда что делось и откуда что взялось!

      Еще рыжие следы не остыли на пороге, как мы задраили дверь и принялись опорожнять свои запасы. Будто за нами гнались. И тут же наелись до поросячьего визга.

      А потом, когда уже стемнело, стали потихоньку вылезать в гости к соседям. До девочек, к стыду признаться, не добрались. Началась повальная блевота. И лагерь наполнился утробными звуками.

      Я, предчувствуя такое дело, ушел подальше, к родным водам лимана. И там устроил себе вытрезвитель.

      Дешевенко обрыгал весь домик и свалился замертво. Пришлось отливать его водой, приводить в чувство и заставлять делать уборку.

      Облава