Падение с яблони. Александр Алексеев

лжи и украл две книги. А так хотелось, чтобы тебя здесь полюбили!

      25. В голове сибиряки

      3 сентября. Пятница.

      Явился в бурсу. Все немного изменились. Похорошели. Сменили одежды, отрастили волосы. Повеселели. Даже поумнели. Общаться стало интереснее.

      С мастачкой не успел поздороваться, как она:

      – Соболевский, стричься!

      Почему-то выгнала меня одного. Но я не расстроился. Тут же и отправился в парикмахерскую, которая ближе к кинотеатру. Однако в цирюльне настроение подпортили серьезно.

      Взялась за меня самая старая, изъеденная болезнями, недобрая женщина. Хотя из пяти мастеров четверо были молоденькие. Так всегда. Какой-то облезлый хрыч, которому и стричься уже ни к чему, попадает к той, с которой я глаз не сводил, пока сидел в очереди. А меня усаживают к старой образине. Но не в этом дело. Дело в том, что эта образина оболванила меня наполовину, а потом вдруг обнаружила вшей.

      – Я тебя стричь не буду! – заявила она и созвала ко мне всю молодежь.

      – Смотрите, девочки, – говорит, – это вот вши, а это гниды!

      И принялась копаться в моей голове, как в навозной куче, которая кишит насекомыми.

      Я поначалу даже не осознал, что происходит. Думал, это они со всеми так. Какие могут быть вши! Но потом меня прострелило. Голова-то давненько почесывается. Конечно же, это из Сибири из охотничьей избушки. Вот тебе и девственная прелесть!

      Но разве им объяснишь, что я не специально развел их у себя, не с целью тайно разносить по парикмахерским.

      – Вот, девочки, – не унималась старуха, – будьте внимательны! Мы имеем право не стричь таких!..

      И она еще вспомнила, что во времена эпидемий чумы и тифа вошь всегда была вестником смерти. Запугала всех так, что очередь потихоньку стала расползаться. А старикан из своего кресла аж привстал. Сказал, что с войны не видел вшей.

      Я сидел оплеванный и недостриженный, похожий на грязного индейца. И девочки, морща свои носики, пятились от меня. Видеть все это было невыносимо.

      Я потребовал у старухи, чтобы она быстрее стригла. Она, конечно, достригла. Но с таким видом, будто совершала подвиг во имя Красного Креста. Вдобавок ко всему эта сволочь даже деньги с меня не взяла.

      И я ушел оттуда униженный и оскорбленный.

      По пути зашел в аптеку и взял серной мази. Сижу вот, попахиваю, размышляю.

      А в голове моей в смертельных судорогах корчатся сибирские вши – нехорошие предвестники нового учебного года.

      26. Мы на втором году

      9 сентября. Четверг.

      Я старался влиться в учебный процесс. Таил надежду перестроить отношение к учебе. Я был прилежен, как тысяча отличников. Не пропустил ни одного занятия. На уроках ловил каждое слово преподавателя. И даже вечерами брался за учебники!

      Но! Чувствую себя орангутангом, не поддающимся дрессировке. Ни физика, ни математика, ни электротехника не проникают в меня! И преподаватели, олицетворяющие их, отторгаются чувствительным моим