Падение с яблони. Александр Алексеев

которых я не подозревал. Мне долго объясняли, кто кем кому доводится, но я ничего так и не понял. Но было очень приятно, что мне здесь рады.

      В двенадцать дня отправляется теплоход на Молчаново. Предстоит проплыть двести километров по Томи и Оби.

      21. На великой реке

      10 августа. Вторник.

      Одиннадцать часов на теплоходе. Я был в ударе.

      Берега пологие, берега крутые, с обрывами и заводями. Река! Не Миус. Настоящая сибирская река с быстрым и опасным течением. Леса опускаются до самой воды и дышат дикой свежестью, которая пьянит и будоражит, возбуждает тебя, необъезженного. Тайги не видно, но ее предвестники, величественные ели, возвышаются над лиственным лесом, заявляя о своем могуществе и власти. А над головой прозрачная синь с белыми барашками облаков, а под ногами глубокая чернь с белыми кудряшками пены. И воздух такой, что можно забыть про курение…

      Но я курил. И смотрел по сторонам со скучающей физиономией. Потому что из окошка, возле которого стоял, выглядывала девчонка, рыжая и озорная. Она украдкой косилась на меня. Ясное дело, я ей понравился. Я только что поднялся из буфета, где опрокинул добрый стаканчик вина.

      Очень хотелось, чтобы рядом стояла девочка и дополняла собой окружающую прелесть.

      – Смотри, простудишься, – закинул я наживку.

      Она молниеносно схватила ее – круглые глазки тут же впились в меня.

      – Ни валнуйся, я сибирячка!

      – А чем ты это дакажишь? – завел я удилище, подражая ее говору.

      – Ой, гляди-ка, какой неверующий! – хихикнула она. Крючок был заглочен.

      Я пригласил ее к себе. Она кивнула и исчезла в окне. Через минуту появилась на палубе, но не одна. Рядом шла высокая черноволосая подружка, смущенная и симпатичная. А чуть позади – долговязый мотыль, такой же рыжий, как моя сибирячка, с длинным огурцом в руках и в стельку пьяный.

      Я смекнул, что это ее братец, и перевел прицел на подружку, которая тоже оказалась ничего. Но, прежде чем я открыл рот, братец своим огурцом оттеснил девчонок и представился:

      – Коля!

      – Леха! – ответил я и пожал протянутый мне огурец.

      И Коля перешел к делу:

      – Выпить хочешь?

      – Конечно! Кто ж не хочет.

      – Тогда ты друг. Я это сразу понял. Пошли!.. А это, кстати, мои сестренки. Они подождут здесь.

      – Колька, а может, хватит? – отозвалась рыжая.

      – Я знаю, когда хватит!.. Пошли, Леха! Не слушай баб. Это враги.

      И, размахивая огурцом, как Чапаев шашкой, он повел меня в буфет. И сразу взял две бутылки, и стал наливать стакан за стаканом…

      Через пять минут он уже застыл на лавке, не выпуская из рук недоеденный огурец. А я поспешил на палубу.

      Рыжей там не было. Но одиноко и призывно стояла ее черноволосая подруга и смотрела на меня светлыми смущенными глазами. Я взмахнул крыльями и погнал пургу. Очень скоро Катенька (это ее нежное имя!) была убеждена, что Таганрог, о котором от меня впервые услышала, – самый мировой город, ничуть не уступающий Ленинграду. Хотя бы уже потому,