Истинное «наказание» для трех волков. Крис Карвер

так быстро? Он ведь только что сидел в кресле.

      Он потянул ее на себя.

      – Будешь истерить – заклею скотчем еще и рот.

      – Я не хочу становиться таким же монстром, как ты!

      Глаза его сверкнули, из горла вырвался рык.

      Лидия поняла, что от страха у нее все сжалось внутри.

      Она сделала глубокий вдох. Глядя оборотню в глаза, поняла, что у нее вот-вот покатятся слезы по щекам, а она совсем не хотела плакать. Тем более – при нем.

      – Зачем он сделал это? – спросила она.

      – Поймешь со временем.

      – Я хочу понять сейчас.

      Он хмыкнул.

      – А я хочу в отпуск. Окружить себя волчицами с пятым размером груди и лежать на пляже голышом, попивая коктейли.

      Лидия сморщилась.

      – А ты не особо разборчив в желаниях.

      Она попыталась вырвать руку из его хватки, но он держал ее так крепко, словно она может сбежать.

      Точно, ага.

      Она ведь не пыталась прошлой ночью.

      Наконец, рванув посильнее, она смогла высвободиться и отойти на три шага. Казалось, на запястье выскочит синяк от его пальцев.

      – Что ты вообще здесь делаешь? Ты мой тюремщик?

      – Кэррол хочет, чтобы ты спустилась к ужину.

      Он кивнул на стул, на котором висело темно-синее платье в цвет стоящим на полу туфлям.

      Лидия вскинула брови.

      – Он что, шутит? Он напугал меня до ужаса! Потом гонял по лесу. И укусил! Укусил, мать вашу!

      Она показала на свою шею, словно Вэл мог забыть о факте укуса. Но выражение его лица не изменилось, ему явно было все равно на ее душевные терзания.

      – То есть, ты не спустишься?

      Лидия села на кровать, скрещивая руки на груди.

      – Нет.

      – Что передать Кэрролу?

      – Передай, чтобы он шел ко всем чертям.

      Лидия провела день, измеряя комнату шагами. За окном было пасмурно и скучно, и она была уверена, что к ее дверям поставили охрану, потому что периодически слышала из коридора смешки и грубые ругательства оборотней.

      Она привыкла к уютному мягкому свету, к теплу и картинам на стенах, к кружевным скатертям и цветам на столах. Она привыкла к тому, что дом – это место, где хочется находиться каждую секунду, каждый миг. В то же время, как только она выглядывала в сад, ее сердце начинало плакать от тоски по дому.

      Каменный фонтан был девственно сух, часть деревьев склонилась друг к другу под весом несобранных фруктов. Другая же часть тянула ветви к небу, как будто пыталась докричаться до кого-то там сверху, попросить о пощаде…

      Здесь как будто была вечная осень – не с огненной-рыжей листвой, а серая, смятая, как газетный лист.

      Ей стало любопытно. Приходит ли Кэррол в сад, чтобы подумать? Читает ли здесь умные книжки или, наоборот, отдыхает от работы, глядя в пустоту?

      Не приходят ли ему в голову мысли, что он – настоящий монстр? А если приходят, грустит ли он по этому поводу или наоборот, гордится? Скорее всего второе.

      Она вернула занавеску на место – смотреть больше было не на что.

      Справедливости ради, стоило заметить, что