Елисейские Поля. Ирина Одоевцева

из верблюжьей шерсти. Может быть, нехорошо только, что розовый? Удобно ли розовый? Жанна д’Арк вряд ли надела бы розовый. Но тогда ведь не носили шандаев. И менять теперь все равно поздно. Скажу Коле, что другого не было.

      Она открыла дверь своим ключом и вошла в темную прихожую.

      Сырой воздух ударил ей в лицо.

      Холодно, как на улице. И дом уже заброшенный, не жилой. Но ведь сегодня ночью нас уже не будет здесь.

      – Алло, – крикнула она.

      Голос ее прозвучал громко и гулко. Никто не ответил ей. В гостиной было пусто. Кромуэль сидел под лампой в столовой и, наклонившись над путеводителем, выписывал что-то.

      – Посмотри, что я купила.

      – Подожди, сейчас. Николай просил меня составить маршрут, а я плохо разбираюсь.

      – А где они?

      – Наверху. Укладываются, верно.

      Лиза побежала наверх.

      – Коля, – позвала она.

      Дверь из комнаты Николая отворилась, и Андрей просунул голову:

      – Не мешай. Мы заняты.

      – Я хотела показать шандай.

      – После, после. Купила, и слава богу.

      – Посиди внизу, – крикнул Николай. – Ты нам сейчас понадобишься.

      Лиза вернулась в столовую и села на диван, все еще держа сверток на коленях. Как холодно. Хоть бы камин затопили. Ничего, надо привыкать. В России еще холоднее.

      Кромуэль что-то записывал, шурша страницами путеводителя.

      Лиза прислонилась к стене. Все было как и вчера. Пыль все тем же густым слоем покрывала буфет, и грязные тарелки все так же стояли на запачканной скатерти. И было так же тихо. И должно быть, оттого, как и вчера, стало грустно и беспокойно.

      «Мы сегодня едем».

      Но от этой мысли не стало легче. Снова, как вчера, вместе с холодом в кровь осторожно пробиралась тревога, и руки уже начинали дрожать.

      «Ну да, конечно. Это лихорадка перед дорогой. Это всегда у всех. Так и называется – Reisefieber»[9].

      Но руки дрожали все сильнее, сердце тяжело и тревожно стучало.

      – Кром, ты кончил?

      – Сейчас, сейчас.

      В тишине зашуршали листы. Лиза вздохнула. Как тяжело, как томительно.

      Скорее бы уехать из этого заброшенного дома. Скорей бы уже. Андрей, хоть бы он сошел проститься. Нет, об Андрее не надо думать.

      Отчего ей так тревожно? Так тяжело?

      – Лиза, – громко позвал Николай сверху.

      Лиза вскочила и побежала в прихожую. Вот сейчас все пройдет. Сейчас будут торопиться, укладываться, потом поедут. О чем ей беспокоиться? Все будет хорошо.

      Николай спустился по лестнице и решительными большими шагами подошел к ней.

      – Надень пальто, – сказал он хрипло. – Ты пойдешь в сад и, если кто придет, скажешь, что никого дома нет, а ты забыла ключ и сама не можешь попасть домой. Поняла?

      – Что? – Она растерянно смотрела на него и только теперь заметила, что он был очень бледен. – Зачем в сад?

      – Не рассуждай. Поняла? Входить не смей, пока я не отопру дверь. Ну, одевайся.

      – Я, – прошептала она, и колени ее затряслись. – Я не хочу, я не пойду. Зачем?

      Он взял ее за плечо.

      – Не

9

Чемоданное настроение, волнение перед дорогой (нем.).