Вторая рука. Дик Фрэнсис

мальчишка – или в самом деле опасен?

      – Вот оно! – сказала Дженни. – А тебе хочется, чтобы он был опасен, да?

      – Ради тебя – нет, не хочется.

      – Ну… я случайно увидела. Он его носит в небольших ножнах, пристегнутых к щиколотке. Он свел это в шутку.

      – Однако ты мне об этом сказала. Это предупреждение?

      Она, похоже, вдруг растерялась, будто сама не знала. Постояла, помолчала, потом нахмурилась и ушла прочь по коридору.

      Если это была первая брешь в ее снисходительности к своему ненаглядному Никки – тем лучше.

      Во вторник утром я заехал за Чико, и мы поехали на север, в Ньюмаркет. День выдался ветреный, яркое солнце сменялось ливнями, было довольно холодно.

      – Ну и что, как дела у тебя с женой?

      Чико виделся с ней всего один раз и описывал ее как «незабываемую». Его тон давал понять, что «незабываемость» бывает разная.

      – У нее проблемы, – сказал я.

      – Залетела?

      – Знаешь, бывают и другие проблемы.

      – Правда?

      Я рассказал ему про мошенничество, про Эйша, про нож в носке.

      – Взяла и нырнула в дерьмо, – сказал Чико.

      – С головой.

      – А за то, что мы ее вытащим и отряхнем, нам заплатят?

      Я молча покосился на него.

      – Понятно, – сказал он. – Я так и думал. Опять, стало быть, за спасибо работаем? Хорошо еще, что у тебя, Сид, хватает денег оплачивать мою работу. Что это с тобой в нынешнем году? Ты заработал состояние с Рождества?

      – Клад нашел. Серебряный. И какао. Покупал и перепродавал.

      – Какао? – недоверчиво переспросил он.

      – Бобы. Шоколадные.

      – Батончики с орешками?

      – Без орешков. Орешками торговать рискованно.

      – Не понимаю, где ты на все это время берешь.

      – С барменшами не болтаю, вот время и находится.

      – И на кой тебе вообще столько денег?

      – Привычка, – сказал я. – Вроде как подкрепляться.

      Так, в дружеской болтовне, мы доехали почти до самого Ньюмаркета. Там сверились с картой, порасспрашивали местных и наконец прибыли на невероятно ухоженную конеферму Генри Трейса.

      – Прощупай конюхов, – сказал я.

      Чико ответил «ага», и мы вылезли из машины на гравийную дорожку без единой травинки. Я оставил Чико и отправился на поиски Генри Трейса. Уборщица у входа в дом сказала, что он «в офисе у себя, вон там, направо». Так и оказалось: он сидел в кресле и крепко спал.

      Мой приход его разбудил, и очнулся он мгновенно и полностью, как человек, привычный к тому, чтобы его будили по ночам. Моложавый, очень цивильный, прямая противоположность грубому, жесткому, коварному Тому Гарви. По первому впечатлению для Трейса коневодство – это прежде всего серьезный бизнес, а возня с кобылами – это так, для людей низшей касты. Однако же первые его слова опровергли это мнение.

      – Извините… Полночи на ногах провел. Простите, а вы, собственно, кто? Мы с вами договаривались о встрече?

      – Нет. – я покачал головой. – Я просто надеялся с вами поговорить. Я Сид Холли.

      – В самом деле?