Война: Журналист. Рота. Если кто меня слышит (сборник). Андрей Константинов

с Кукаринцевым остались одни. Андрей обессиленно опустился на пол, привалясь спиной к стене, и начал нашаривать в кармане сигареты со спичками – их у него при обыске не отобрали. Кука тоже присел на корточки и заглянул Обнорскому в глаза:

      – Итак, что ты тут делаешь?

      – А ты? – ответил вопросом на вопрос после первой затяжки Андрей.

      Куке это очень не понравилось, и он аж весь перекосился:

      – Ты не забывайся! Я все-таки капитан, а ты еще вообще неизвестно кто!

      – Вот именно, товарищ капитан, я студент, поэтому мне вся ваша армейская субординация – до глубокой фени. Я тут на практике. Стажируюсь.

      – Ладно, Андрюха, – решил сменить тактику Кукаринцев. – Не заводись. Я понимаю – нервы. Так у всех – нервы. Я тут переговоры веду. Пушки на улице видел? А у нас там, за забором, – женщины и дети. И все хотят жить… Зачем тебя послал генерал?

      Обнорский стер рукой пот со лба и ответил:

      – У меня послание к твоему шефу, к Грицалюку.

      – Где оно? – оживился Кука.

      Андрей молча постучал себя пальцем по лбу:

      – Здесь.

      – Что Главный просил передать? – Похоже, Кукаринцев снова занервничал, но изо всех сил старался это скрыть.

      Обнорский покачал головой:

      – Я могу сказать это только полковнику лично.

      – Что?! – Кука резко вскочил на ноги. – В героя-разведчика решил поиграть? Да ты понимаешь, что эти уроды могут тебя наизнанку вывернуть – и ты им скажешь все?

      Андрей загасил окурок о цементный пол и кивнул:

      – Понимаю, Витя… Но ведь ты здесь переговоры ведешь, и у тебя с ними вроде нормальный контакт. Попроси их, чтобы меня с тобой отпустили, на фиг я им нужен, а? Ты же сам знаешь, что никакой я не шпион, а, Вить? И им с нашими залупаться ну никакого резону нет: генерал говорил, что завтра здесь уже наш флот будет… Поговори с ними, Вить…

      Кукаринцев задумался, обхватив жилистой пятерней подбородок и искоса поглядывая на Обнорского.

      – Поговори… С ними особенно не поговоришь, я сам тут на очень птичьих правах… Слушай, а где второй? Этот, как его, Ташкоров? Вы же утром вместе приходили?

      – Убили Назрулло… – вздохнув, ответил Андрей. – Застрелили у Нади Дуббат, когда сюда шли.

      – Кто? – повел бровью Кука.

      – Хуй знает. Они не представились, сам понимаешь… Я еле ноги унес…

      О том, что Назрулло погиб, Андрей сказал зря – всю серьезность этой ошибки он осознает потом. Ему бы ответить, что маленький таджик жив, страхует его где-нибудь неподалеку, – кто стал бы его искать в этой темени? Но измученный мозг Обнорского уже не справлялся с нагрузками, и потом Кукаринцев все же был своим. Не верил, не верил Андрей, что Кука играет совсем по другим правилам…

      – Понятно… – протянул Кукаринцев. – Ладно, попробую их уговорить… Ты посиди пока тут, только, ради Бога, не дергайся, не играй в рейнджера. Может, что-то и получится.

      Он вышел, оставив Андрея одного. В голове Обнорского