Варенье из падалицы. Алексей Алёхин

города, родившись в которых невозможно не стать художником. К примеру, Амстердам.

      Раньше голландские ветряные мельницы перемалывали воду, теперь вертящиеся двери музеев перемалывают деньги.

      Повсюду, как в палеонтологическом музее, были разложены святые мощи.

      С годами уголки губ у него опускались все ниже, пока не замерли на отметке «Великое разочарование».

      Упитанный ребенок хлебал столовой ложкой чай с молоком из кружки с розочками, покрякивая, как купчиха.

      На яблоко ловить свежеподросших Ев…

      Вдоль парапета порхала диковинная белая птичка, но, угодив в затишье за гранитным выступом, упала на воду и умерла, оказавшись простым клочком бумаги.

      Дом был набит стариками и старухами.

      Уже появилась на лотках молодая морковка мальчикового размера.

      Летний асфальт некстати напоминал о зиме белыми шрамами от дворницких скребков, долбивших лед.

      Европейская народная мудрость: иди за японцами, и попадешь в музей.

      В фонтане брюхом вверх плавали дохлые русалки.

      У здешних официантов до того развито чувство достоинства, что посетитель, просто спросивший пива, уже себя чувствует назойливым.

      «Жар-птица» – это из сказки. А вот «жар-рыба», видимо, из меню.

      На юге Франции познакомилась с бедным русским эмигрантом, замученным налогами на роскошь.

      – Ты что-то сказал?

      – Нет. Я просто громко подумал.

      «В этом месте у меня очень нервные окончания…»

      Господь уже присматривался к его жизни, как плотник прикладывает рейку к глазу – выверяя прямизну.

      Будто вокруг затылка щелкал ножницами невидимый парикмахер.

      Небесные прачки понапустили над садами мыльной белизны.

      По-деревенски бесцельно протарахтел мотоцикл.

      Тусклое золото пижмы напоминало военно-морской позумент.

      По небу, одергивая свои вздувшиеся серые хламиды, семенили беременные тучки.

      Оса пролетела так близко, что даже подула крылышками на ее голое плечо.

      В ночном небосводе застряла телега Большой Медведицы.

      Завели кошку, а не гладите!

      В августе все подоконники завалены палыми яблоками, и дачи делаются похожи на бильярдные.

      Коленчатый ход поездов.

      На сцене расселся ансамбль народных инструментов, все как один с глуповатыми лицами.

      «Что-то мне на теле тоскливо!» – пожаловалась ей подруга.

      Судя по запаху, до меня в приемной сидел человек в калошах.

      Я и не думал, что снова встречусь со знаменитым слоненком Москвичом, в детстве виденным в зоопарке. Только теперь, в Зоологическом музее, у него были стеклянные глаза и широкие портновские стежки на брюхе.

      Товарняк прогрохотал так близко, обдав мазутным ветром, что на миг он почувствовал себя Анной Карениной.

      С платформы валила толпа толстосумчатых баб.

      Шелестя