Мои воспоминания. Под властью трех царей. Елизавета Нарышкина

Южный климат встретил нас с подобающей ему приветливостью. Стояли настоящие летние дни. Я была в восторге от тропической растительности, голубого неба и безбрежной дали синего моря, плеск которого мы постоянно могли слышать с террасы нашего сада, так как мы занимали виллу на самом Promenade des Anglais366. Аллея пальмовых деревьев не была еще насажена вдоль этого проспекта, и не существовало набережной, которая отделяет его от моря. Волны могли непосредственно разбиваться у наших ног. Мое здоровье не поправлялось, я была слишком слаба, чтобы принимать участие в длинных прогулках и катаниях с остальными членами нашего придворного общества, и я по целым часам сидела у моря, прислушиваясь к говору волн, и предавалась беспредельным мечтам, навеянным их безустанным движением, которое я уподобляла стремлениям моей тревожной души. Я искала цели и значения жизни; многое пережитое мной, и особенно мое нервное состояние, привело меня к убеждению, что рай на земле не будет моим уделом – малым же довольствоваться я не хотела. Успокоение моей душевной тревоги я находила иногда в религиозном экстазе, но эти чудные проблески настоящего рая были слишком мимолетны – я чувствовала сама, что не в силах удержаться на этих высотах, и я думала о смерти как об единственном пристанище и конечном достижении возможного для меня мира. Следующие стихи, которые, как всегда, служили отголоском моего настроения, могут подтвердить верность воспоминания уже так давно минувших впечатлений.

      Brillants rayons du soleil d’Italie

      En vain vos feux étalent leurs splendeurs.

      Hélas pour moi que de mélancolie

      Dans tout l’éclat de votre riche ardeur.

      Car c’est en vain que de la rose frêle

      Vous ranimez la timide couleur,

      En vain vers vous s’élance l’hirondelle

      Fuyant du nord l’hiver plein de rigueur.

      Hélas sur moi vous n’avez pas d’empire

      Et je fléchis sous un mal accablant.

      Et dans ces eaux où le soleil se mire

      Je vois la tombe ouverte m’appelant

      Et de la mer la musique funèbre

      Semble redire un grave et triste chant

      Et m’attirer vers le lieu de ténèbre

      Dans chaque flot à mes pieds se brisant.

      Soleil brillant, j’aime l’ardeur cruelle

      De tes rayons pour mon corps sans chaleur

      Mais qui frappant une intime étincelle

      D’un saint transport viennent ravir mon cœur

      Et plein d’amour il subit tout le charme

      De ce beau ciel, de cette mer d’azur

      Où je rêvais, laissant fuir une larme

      Rivant mes yeux dans l’horizon si pur!

      Où je trouvais la contrepart sublime

      Des vains désirs du sentiment humain,

      Où mon esprit se noyait dans l’abîme

      De la grandeur du Сréateur divin!

      Où tout mon cœur n’était qu’une prière

      Qu’accompagnait le murmure des flots

      Dans cet accord, saisi d’un saint mystère

      Semblant chanter un hymne de repos.

      Garde toujours, o frémissante plage,

      Le souvenir de ces moments heureux

      Et si jamais sur ce calme rivage

      Un autre cœur venait rêver des Cieux,

      Que le reflux de la mer d’Italie

      En répétant son monotone chant

      Redise encore à la mélancolie

      Се qu’il a dit à mon coeur bien souvent:

      «Laisse la vie et les biens de la terre

      Et dans mes flots qui reflètent le Ciel

      Entends la voix qui te murmure: “Espère,

      De là la mer est un port éternel”»367.

      В другой раз, помню, мне было очень тяжело. Я страдала моими лицевыми невралгиями, и в душе моей было полное смятение. Я старалась отделаться от этого чувства и написала карандашом следующие, недавно случайно найденные мной почти стертыми, строки:

      J’aime le bruit de la vague mourante,

      J’aime le son rêveur,

      Qu’elle produit lorsqu’elle vient expirante

      Soupirer sa douleur

      Sur les galets de la plage mobile

      Qu’elle vient caresser

      Tel

366

Английская аллея (фр.).

367

Сверкающие лучи итальянского солнца, напрасен великолепный блеск ваших огней. Увы, яркость вашего роскошного сияния вызывает у меня лишь тоску, ибо напрасно вы оживляете неяркий цвет хрупкой розы, напрасно к вам устремляется ласточка, улетающая от суровости зимнего севера. Увы, надо мной вы не властны, и я склоняюсь, подавленная горем. И в этой воде, где отражается солнце, я вижу разверстую могилу, зовущую меня, и мрачная музыка моря, кажется, повторяет серьезную и печальную песнь и с каждой волной, разбивающейся у моих ног, влечет меня в обитель тьмы. Сверкающее солнце, я люблю ощущать на теле жестокий жар твоих лучей, которые не обжигают меня, но высекают искру глубокого священного восторга, унося мое сердце, и, полное любви, оно ощущает все волшебство этого прекрасного неба, этого лазурного моря, посреди которого я предавалась грезам и роняла слезу, созерцая чистую линию горизонта, где я находила возвышенный противовес тщетным человеческим желаниям, где моя душа тонула в бездне величия Божьего творения! Где сердце мое превращалось без остатка в молитву, сопровождаемую рокотом волн, которые исполнены священной тайны и, кажется, поют гимн покою. Сохрани навсегда, о, трепещущий пляж, воспоминание об этих счастливых минутах, и если когда-нибудь на этом тихом побережье другое сердце станет грезить о небесах, пусть отлив итальянского моря повторами своей монотонной песни скажет его тоскующему сердцу то же самое, что он говорит моему сердцу: «Оставь жизнь и земные радости, и в моих волнах, отражающих небо, слушай голос, который шепчет тебе: “Надейся, море – это вечная гавань надежды”» (фр.).