Коридор затмений. Татьяна Степанова

вашего младшего сюда, мы и проясним вопрос, – предложил полковник Гущин.

      – Вася, позови его, – сказал Зайцев-старший.

      – Но сначала нам бы хотелось с его матерью, вашей женой, переговорить, – заметил Гущин.

      – Нет, исключено! Папа, да скажи им! – Василий Зайцев глянул на Гущина в упор – чего, мол, вы добиваетесь, а?

      – Позови Адама, – снова велел Зайцев-старший.

      Василий раздраженно пожал плечами и ушел.

      – Насчет того, что вы говорили нам, не волнуйтесь, – полковник Гущин помолчал. – Ваше право говорить, что думаете. И мне жаль, что… со здоровьем у вас так все…

      – Значит, не накатаете на меня донос? – Зайцев презрительно усмехнулся. – А то пишите – контора пишет. Сажайте меня. Мне уже все равно где умирать – дома ли, в больнице, в тюрьме… Врачи от меня отказались.

      В комнату вернулся Василий, с ним зашел высокий светловолосый подросток в черной толстовке с капюшоном. Клавдий и Макар лишь глянули на него и…

      – Ты по озеру на лодке плаваешь? – спросил его Зайцев.

      – Плаваю, Иван Петрович, гребу, тренирую мускулы, – голос у Адама был уже юношеский, грубоватый, хотя и срывался на мальчишеский дерзкий фальцет.

      – К соседям на огонек заплывал, у которых девочки маленькие?

      – Малявки две? Мне интересно стало просто – кто там поселился? Дом ведь всю зиму пустовал. Так ради понта я сплавал.

      – Не один раз сплавал ты в гости, – возразил полковник Гущин. – Подарок своим новым маленьким друзьям привез.

      – Какой подарок? – Адам глядел на них с усмешкой.

      – Жабу в аквариуме.

      – Какую еще жабу? – Самая светлая и самая простодушная улыбка осветила лицо подростка – узкое как лезвие ножа, не по-детски красивое.

      – С короной на голове, которую ты нитками прямо к коже пришил.

      – Какую корону? Иван Петрович, чего они волну гонят на меня? Я понятия не имею, о чем они говорят.

      Клавдий Мамонтов подумал – или препираться с ним в присутствии больного раком отчима, или просто оттаскать его за уши прямо сейчас. Наглый. Лживый. Смеется над ними. Издевается.

      – Не ходи в гости к соседям. Там тебе не рады, – велел Зайцев-старший. – Больше он к вам никогда не придет. И на лодке не приплывет. Инцидент исчерпан?

      – Да, – полковник Гущин кивнул. – Хотелось бы надеяться, что ваш младший слова принял к сведению. Чем ты жабу… иголкой или шилом? Не жалко тебе было живое существо увечить?

      – Я не понимаю, о чем вы говорите, – Адам еще светлее улыбнулся. – Все, я свободен?

      Он повернулся и исчез за дверью.

      – Он никогда больше к вашим детям не придет, спи спокойно, страна, – объявил Зайцев-старший.

      – Уходите, папе надо лечь, – Василий буквально выгонял их.

      И они покинули мрачную комнату-палату. Спустились по винтовой лестнице в кухню. Адам стоял у навороченной кофеварки и готовил себе капучино.

      Макар