Исход. Кейт Стюарт

тучи и разверзлись небеса. Я почувствовала на лице прохладную морось, а вскоре вдали показалась радуга. Еще несколько шагов – и я могла бы до них добраться.

      В мгновение ока все пропало, и я в одиночестве лежала на поляне, глядя в безжизненное небо. Ветер донес до меня голос матери, зовущей домой, но я не обратила внимания на ее мольбы, пытаясь отыскать свое пропавшее солнце.

      В глазах стоят слезы, и я скидываю одеяло.

      Открываю застекленные двери, ведущие на балкон. Меня встречает утро, волосами играет ветер, и я приветствую новый летний день. Если по чему-то я и буду скучать в особняке Романа, так это по виду.

      Мое внимание привлекает всплеск воды в бассейне. Ее поверхность рассекают сильные мужские руки, которые поднимают небольшую, но сильную волну. Раньше, когда он закатывал рукава, я не замечала его татуировки. Я рассматриваю крылья ворона вдоль лопаток, закрепляющие его положение в королевской иерархии. Как бы мне хотелось выжечь их. Он не достоин двух своих братьев (неважно, кровные они ему или нет), которые беззаветно преданы ему.

      Еще одной издевкой я могу назвать его великолепную внешность, рельефные мышцы и гладкую кожу. Тобиас плавно скользит по воде, отталкиваясь мускулистыми ногами. С минуту я любуюсь им, его напряженными мышцами, спортивным телом, по которому стекает вода, а затем он поворачивается, чтобы сделать еще один круг.

      Могущественный, грозный, пугающий. Бессердечный и бездушный хищник.

      И теперь он вторгся в мои владения, сплел наши жизни с целью доказать свою правоту, что временно я принадлежу ему.

      На оставленном на краю бассейна полотенце звонит один из трех телефонов. В двух из них я узнаю модель одноразовых мобильников, которыми пользовался Шон. Слышу тихое «Oui?» и направляюсь к нему.

      Когда я подхожу к бассейну, Тобиас яростно раздает приказы и чертыхается, чередуя английский и французский. Он стоит ко мне спиной, а я осторожно слушаю и ничего не могу разобрать, кроме того, что он зол. Его иностранная речь звучит плавно, хрипло, сексуально и обольстительно. Выпрямившись, он поворачивается и видит, как я бесстыдно его подслушиваю. Резко отдав последний приказ, Тобиас заканчивает разговор, откидывает телефон к остальным и опирается руками о бортик бассейна.

      – Звучало серьезно.

      – И что, по-твоему, ты слышала?

      – Le чмок, le тьфу, – я задираю нос и старательно изображаю французского сноба, – le пля, le гав, снова тьфу, а потом merde[6].

      Мы смотрим друг на друга, а уже через секунду Тобиас запрокидывает голову и хохочет. Я старательно игнорирую желание улыбнуться, скрещиваю руки на груди и встаю, отставив бедро.

      – Я не очень хорошо говорю на французском. Пока. Но будь начеку, Француз.

      Его смех стихает, он качает головой, хохотнув, после чего окидывает меня веселым взглядом.

      – Итак, какую проблему ты решаешь сегодня?

      – Не беспокойся.

      – Я не беспокоюсь, просто любопытно, зачем ты опять пришел. У тебя своего дома нет?

      – У меня их много.

      – Тогда

6

Дерьмо (фр.).