Мой истинный враг. Крис Карвер

голову так, что их лица оказываются на одном уровне.

      – Ты близко, – просто говорит он.

      Ребекка смотрит прямо в глаза, ее дыхание ни на грамм не сбивается, а сердце стучит так ровно, будто бы ей в самом деле плевать. Что, очевидно, так и есть.

      Зато Мэтта пошатывает на месте.

      – Тебя это волнует? То, что я близко?

      – Да, Ребекка, меня это волнует.

      Какой смысл отпираться, если уже по уши в дерьме?

      И эта девчонка, она просто дьявол, и она сейчас знает, какая власть в ее руках, поэтому она облизывает губы, не пошло, а совершенно обыкновенно (Необыкновенно), и легонько теребит пальцами воротник на рубашке Мэтта.

      – Ты смешной.

      – Это не значит, что ты будешь мною манипулировать, – просто говорит он.

      Ребекка искривляет губы и мотает головой:

      – Прости, но буду. Знаешь, эти люди, – она кивает на Тима и Дэна, которые переговариваются друг с другом, пока Филип делает вид, что слушает их, на самом деле прислушиваясь к каждому слову Ребекки. – Это все было для них. Этот спектакль, в котором Филип – строгий старший брат, а я ворчливая сестра-подросток, о которой нужно заботиться. Мы с ним так делаем каждый раз, когда оказываемся вместе где-то, помимо дома. Он меня за что-то отчитывает, я делаю вид, что чертовски обиделась, но вот в чем прикол, – Ребекка улыбается как-то слегка нетрезво. – Когда в понедельник я приду в колледж, в моем шкафчике будет лежать мое фальшивое удостоверение, знаешь почему? Потому что это не его гребаное дело, пью я, хожу ли я по барам или нет. Все это, вся моя жизнь – не его дело, он лишь может сделать вид, что наказывает меня на публике, но мы вернемся домой, и я зайду в свою комнату, и все, на что он будет способен там – это обходить меня стороной. Потому что мы НЕ семья, Мэтт. Мы – не то, что думают люди. И мы не то, за что нас сейчас принял ты.

      И ее рука просто соскальзывает с плеча, а потом она уходит, прихватив две бутылки – для себя и для Эммы.

      Мэтт находит взглядом виноватый взгляд Филипа и чертыхается сквозь зубы.

      * * *

      «Где ты?»

      «Кто это?»

      «Мэтт».

      «О, тогда ответ на твой вопрос – не твое дело».

      Ребекка какая-то по-утреннему уютная, когда вплывает на кухню в понедельник. Она потягивается, разминая кости, а ее футболка от пижамы, очевидно, просто не может не задраться, оголяя острые тазовые косточки и очень красивый пресс. Мэтт сглатывает и поворачивается обратно к плите. И начинается.

      Он никогда не думал, что у него будут такие проблемы с его волком вне полнолуния. Но, оказывается, находиться рядом с Ребеккой довольно тяжело.

      Мэтт уговаривает своего волка терпеть. Он просит его, умоляет.

      Вот так, волчище. У тебя получится.

      – Как-то поганенько работает эта твоя связь, не находишь? – спрашивает Ребекка и открывает холодильник, попутно зевая. Достает оттуда банан, запрыгивает на стол и начинает чистить его, забавно высунув язык на бок.

      Мэтт заливает кипяток в свою кружку и морщится, когда порошок, засыпанный туда ранее, скатывается в уродливые