Рамир, или Цыганский сын. Екатерина Антонова

что и ножа не испужался через неё? А она-то как? С которым из вас хочет быть?

      – Сначала найти надо… – уклончиво ответил Рамир, и грустно вздохнул.

      – А если уже поженили? – настороженно спросила хозяйка, обхватив своё лицо ладонями.

      – Ну, тогда и думать буду, что дальше делать… – пожал плечами парнишка, и тут же поинтересовался:

      – Может, чего помочь? …Вы только скажите. Я много чего умею… У вас ведь лошадь есть. Так?

      – А ты откудова знашь? – удивлённо поднял мохнатые седые брови дед.

      – Какой же цыган коня не учует! – усмехнулся на это Рамир, и в его тёмных глазах заблестели озорные искорки.

      – А, ну, да… Как не быть… – согласился дед, и кивнул головой на внучку:

      – Вон еённые отец с матерью да старшим братом всё лето сено косют. И лошадке надо, и коровушке. Много припасаем сена. У нас с баушкой ноги болят, а то бы тожа косили. Не берут с собой. Грят, что теперича уже мы со старухой не работники… Велят дома сидеть.

      – Деда, ведь правда… – начала было Варвара, но её перебил взвившийся от обиды старик:

      – Туда же! Кабы не мы с баушкой – давно бы уехали отсель в город, только вас и видали!

      Захару Семёновичу тяжело было признавать, что с каждым годом становится всё немощней. Часто вспоминает, как молодым парнем приходил с гармошкой на гулянки. Ух, какие плясовые наяривал! Частушек и не сосчитать, сколько перепели! Голодно, бедно жили, но, наперекор всему, веселились!

      – Чего завёлся-то, старый! Сейчас время другое, понимать надо. Мы своё отгорбатили. Почему наши дети не могут жить по-человечьи?

      – Ну, будя, а то опять разругамся за енто, – проворчал дед, и, замолчав, продолжил есть, уткнувшись в свою тарелку.

      Гость задумался ненадолго, потом посмотрел на стариков, и спросил:

      – А конный двор здесь есть? Я бы конюхом пошёл.

      Хозяева удивлённо переглянулись.

      – Ты же, вроде как, своих ищешь… – напомнил дед.

      Рамир согласился:

      – А я не отказываюсь. Ищу. Вот по своей цыганской почте узнаю, где они точно, тогда и поеду. А сейчас передохнуть малость надо. После больницы не очень ещё оклемался.

      – Если тока к пастуху в помощники… – сказал Захар Семёнович, размышляя.

      – Верно! Всё одно Гришке тяжело с табуном управляться одному. Ему от Митяя, как помощника, никакого толку нет, – поддержала Елизавета Андреевна. Ей было очень жаль пострадавшего за любовь парнишку. Такая душещипательная история! Хотелось узнать, чем же всё закончится.

      Варюшка промолчала. Только щёчки порозовели. Она иногда украдкой бросала на цыгана быстрый взгляд, полный любопытства. Девчонке было шестнадцать лет. Пора влюблённости, фантазий. Хотя домашние считали её ещё ребёнком, молоденькая девушка жила в предвкушении встречи с НИМ. Вот когда и где встретится – неизвестно. Поэтому Варюшу так смутило появление Рамира.

      Смуглый. Живые блестящие чёрные глаза. Сросшиеся