Обновка из секонд-хенда. Надежда Нелидова

поехал в город экипироваться. Купил лёгонькую, на шесть килограмм, китайскую бензопилу «Чемпион». Пока придирчиво выбирал, продавца довёл до белого каления. На рынке справил новые большие, мягкие валенки-самокатки. Там ещё висели рыбацкие толстые зимние костюмы. Облачился – чуть не помер со смеху. Телепузик кудрявый. В таком сопреешь бегать с пилой по сугробам. Это рыбаки сидят сиднем, как мешки с картошкой. Ладно, пока сойдёт старенькая телогреечка.

      Покупки обмыл с друзьями в закутке на ферме. Все трое выпили, синхронно перекосились, передёрнулись с отвращением, трижды выдохнули в рукав: «Фух, фух, фух». Это вместо закуски.

      – Бумагу выправи в лесхозе, – посоветовали ему.

      Венька возмутился. Какая ещё бумага? Пускай глаза разуют: трухлявое дерево не отличат от сырого?

      – Не психуй, Вениамин. Без бумажки ты кто? Правильно: какашка.

      В лесхозе секретарша провела Веньку к начальнику. Хорошенькая до невозможности, будто вырезана из модной картинки. Где надо – тоненькая, в нужных местах – кругленькая.

      А гонору-то, гонору, нос в потолок! Будто её после завтрака забросили на грешную землю из параллельной Вселенной. Венька шёл за нею, подражая её походке. Изо всех сил крутил-вилял задом в толстых непромокаемых штанах: туда-сюда, туда-сюда. Болонья свистела на всю приёмную: вжих, вжих. Несколько мужиков на стульчиках тоже ждали решения своих вопросов, с одобрением фыркнули. Уж этот Венька, не может без хохмы.

      Директор лесхоза сидел за столом, наодеколоненный, болезненный, с тонкими бледными пальцами. Такими пальцами на пианино брямкать. Объяснил, что никакой бумаги не требуется. Главное: валежник пилить можно, а сухостой ни-ни. Валежник от слова «валяться», «поваленный». А сухостой – от слова «стоять». И не трогать пеньки. Пень – это вещдок. Остановит патруль, вернёт на место происшествия – как будешь доказывать?

      Венька удивился подозрительности и недалёкости начальства:

      – Дык у нас пол-леса сухостоя, чё не трогать? Пожары из-за него каждый год страшенные. Людям по грибы не продраться. А я знаешь что? (Он всем говорил «ты»). Я на телефон сфоткаю, что дерево мёртвое, мертвей не бывает, – предложил Венька.

      – Закон есть закон, – отказался от щедрого Венькиного предложения директор. – И пожалуйста, после себя ветки прибирайте, чтобы всё культурно.

      – Я насчёт оплаты труда, – вспомнил в дверях Венька. – Я узнавал: в городе спил дерева стоит пять тыщ. Я на тыщу согласен. Бензин там, амортизация. Ну, как раньше лесникам за очистку леса платили.

      – Какая оплата труда? – искренне не поняли его. – Государство разрешает гражданам собирать валежник абсолютно бесплатно.

      Ему про Фому, а он про Ерёму. Они говорили на разных языках. Как глухие: «Федот, айда сено копнить». – «Спасибо, я уже покушал». Государство-скряга тряслось как паралитик над копейкой. Эх, пролетел Венька с деньгами. А суммочка аккуратная, аппетитная вырисовывалась,