Тайный воин. Мария Семёнова

висеть!

      Ознобиша сразу загрустил. Метко выстрелить или влезть куда-то вперёд других он не надеялся.

      Лихарь добавил:

      – Грамоте возьмётесь учиться, кто прочёл, тот и сыт!

      Тут уже Сквара наклонился к уху братейки, решил подбодрить:

      – Со мной-то поделишься?..

      Когда их вели обратно, навстречу вдруг проплыла волна одуряюще сдобного запаха. Потом донеслось шарканье шагов, неровный стук сошки. Наконец из-за поворота каменного коридора вышла сгорбленная старуха. Она несла под мышкой опрятный лубяной короб. Из него-то и распространялся упоительный запах.

      Мальчишки так и потянулись на дивный дух. Каждый немедленно вспомнил самую вкусную перепечу, когда-либо пробованную дома. Избяное тепло, ласку родных рук…

      Одна нога у старухи была согнута то ли давней хворью, то ли увечьем. Тем не менее ковыляла древняя карга на удивление шустро.

      – Здравствуй, бабушка, – уважительно поздоровался Сквара.

      Он никак не чаял её осердить. Еле увернулся, когда старуха вдруг зло зашипела, развернулась и со всего маху треснула по нему костылём. Мальчишки влипли в стены, освобождая ей путь. Сквара заметил, как опасливо посторонились межеумки.

      Позже они узнали, что склочная бабка звалась Шерёшкой. Она обитала на дальних выселках, где её дружно ненавидели и боялись шабры. Грозна она была, конечно, не сама по себе, а потому, что ей благоволил Ветер. Межеумки знали причину благоволения, но мелкой шушели не рассказывали. Знай оттопыривали губу: мол, сведаете в свой черёд. Скваре было любопытно, но что поделаешь, если не говорят. Да и не самое насущное, чего они ещё не знали про Пятерь.

      Ветер не показывался уже несколько дней. Лыкаш, обладавший, кажется, способностью всё как есть вызнавать, от кого-то услышал, будто господин учитель уехал по важному и даже опасному делу. Так было или нет, а новыми ложками без него распоряжался Лихарь. Когда их в одних рубашках выгнали в передний двор, все ждали, что вот сейчас придётся лезть на шесты или сбивать стрелами лепёшки. Но в углу двора виднелся всего один столб примерно в человеческий рост. Толстый, чёрный от времени и смолы. Наверное, он и прежде там был, только они мимо смотрели. Стоёк выглядел мало подходящим для лазанья, не нёс отметин от метания и стрельбы.

      – Столб видите? – спросил Лихарь.

      Ложки посмотрели в угол, а стень с удовольствием пояснил:

      – Там ленивых и непослушных наказывать будем. Чтобы оставляли у столба либо свою вину, либо свою честь!

      Ознобиша споткнулся на ровном месте. Сразу вспомнил вывернутые руки Ивеня. Да, кажется, не он один.

      Сквара присмотрелся к столбу. Ни кольца, ни рассошины, чтобы перебросить верёвку.

      Он спросил:

      – А как наказывать будут, господин стень?

      Лихарь покивал головой:

      – Уж тебя-то длинный язык первого туда приведёт. Тогда и узнаешь.

      Вместо луков им вручили широкие лопаты, окованные железом, велели подвязать ледоходные