Есть кто живой?. Юлия Сабитова

заниматься. Андрей Михайлович тебя за пару занятий подтянет. Гарантирую! Вечером ему позвоню.

      – Ну, я, конечно, думал… – промямлил я, все еще сомневаясь.

      – «Думал» он! Тут действовать давно пора.

      Нина Васильевна говорила настолько убедительно, что к концу разговора у меня сложилось ощущение, будто я сам просил ее найти мне репетитора.

      – Спасибо.

      Я прекрасно знал, что она не успокоится, пока не передаст меня в цепкие лапы какого-нибудь фанатика, а значит, секунду назад я добровольно подписался под тем, что буду слушать химическую муть весь учебный год.

      – Не за что! А, погоди-ка! По поводу благодарности… Ты почему, голубчик, драмкружок прогуливаешь?

      – Ну… я думал, в этом году нету… – растерялся я.

      – «Думал, нету»! – Нина Васильевна передразнила меня голосом кота Матроскина. – Лентяй ты стал! Жду в субботу после двенадцати в восьмом кабинете. У нас, к твоему сведению, Шекспир горит!

      Глава пятая

      Странно… С Робертом мы учимся в параллельных десятых классах, а до этого никогда друг друга толком не замечали. Лицо знакомое, знал, что он вроде из алгеброидов, но, если бы на улице встретил, может, и не поздоровался бы. Наше близкое знакомство состоялось в доме репетитора химии, где мы очутились совершенно по разным причинам. Я – потому что мои знания предмета перестали тянуть даже на нечто среднее между «не жутко плохо» и «недостаточно удовлетворительно»; Роберт – так как был главной надеждой школы и города на победу в олимпиаде. Роберта задолго до этого уговаривал сам Андрей Михайлович; за меня Андрея Михайловича после нашего с ней разговора слёзно молила Нина Васильевна. Обе эти попытки увенчались успехом, и вот нам троим суждено находиться в одной комнате, больше похожей на лабораторию, чем на человеческое жилище.

      Переступив порог этой комнаты, я тотчас разозлился на себя за то, что послушался Нину Васильевну, и на саму Нину Васильевну, которая, как мне тогда показалось, сильно преувеличивает заботу обо мне. Мало того что я каждую субботу несколько часов вновь буду проводить в ее кабинете в обществе, называющем себя «Драмкружок» (там я хотя бы чувствую себя в своей шкуре вполне свободно), так теперь еще должен находиться среди бесконечных колбочек и стекляшек, с которыми меня связывает только страх расколоть их все разом одним неловким движением.

      Роберт пришел раньше меня. Сразу видно, что он здесь далеко не в первый раз. Он по-хозяйски подкрутил штатив и перешел к следующему шедевру инженерной мысли, название и предназначение которого я не знал.

      – Магнитная мешалка, – с улыбкой пояснил он.

      – А-а… – Что еще я мог сказать?

      – Применяется для растворения труднорастворимых веществ.

      – Круть!

      – Познакомились, ребята? – В комнату наконец вошел Андрей Михайлович Синицын, своим появлением покончивший с повисшей было паузой.

      – Роберт. – Парень протянул мне свою руку.

      Его рукопожатие заставило меня впервые внимательно посмотреть