О тех, кто в МУРе. Семен Вольфсон

возможно, он закреплен на стене, а стойкой что-то хотели прикрыть. И форма у него какая? Я видел много таких в антикварных магазинах. Дверцы выпуклые, чтобы внутрь больше поместилось, и столешницы не треугольные, как эта, а полукруглые. А посмотри на треугольную столешницу. Та сторона, что примыкает к стене с окнами, намного короче другой. Создается впечатление, что мастер хотел специально уменьшить его объем. Ты где-нибудь видел подобные шкафчики? Вот сейчас узнаем, почему он такой странный.

      – Ломать будешь, что ли?

      – Нет, попробую разобраться. Вот и ключик вставлен, это не займёт много времени.

      Он открыл дверцу, с инкрустацией в виде вазы с цветами. Внутри на стенке отчетливо виднелись утопленные головки трех латунных шурупов. Леонид Семёнович постучал по ней костяшками пальцев:

      – В этом месте стена монолитная. А по другой попробуем! Слышишь, какой звук? Похоже, там пустота.

      Горевой на секунду задумался.

      – Серёжа, подай-ка отвёртку из второго ящика комода!

      Шурупы пошли легко; чувствовалось, что их выворачивали совсем недавно.

      Леонид Семёнович достал предметы, стоявшие на полках, и потянул на себя край. Шкафчик развернулся вокруг стойки почти на сто восемьдесят градусов.

      Открылась ниша, а в ней ряд посаженных на одну ось мелких, глубиной полтора сантиметра ящичков, обитых чёрным бархатом. На переднем виднелись четыре одинаковых ясных отпечатка, оставшихся от каких-то предметов, похожих на восьмиконечную звезду. Внизу, на бортике, валялся крепёж из тонкой латунной проволоки. Кроме того, в стенку были ввинчены два тонких и длинных шурупа, а на верхнем бортике закреплены небольшие устройства вроде прищепок.

      – Похоже, ордена здесь хранились, – сказал Сергей.

      На обивке следующего ящичка тоже остались отпечатки, но другой формы. Также выглядели другие опустошенные пять страниц этого так называемого альбома.

      – Ничего себе, коллекция была! – присвистнул Горевой, – вот, пожалуй, и ключ ко всему.

      Аккуратно закрыв альбом, Леонид Семёнович повернул шкафчик до упора со стеной и ввернул шурупы.

      Они уселись на диван и некоторое время молчали.

      Первым заговорил Григорьев:

      – Значит, ограбление налицо.

      – Да. Осталось доказать убийство. Думаю, что пятно на потолке – след какого-то подъёмного механизма. А на полу отпечатка нет: видимо, что-то подкладывали.

      – Как дальше будем действовать? – спросил Сергей.

      – По моему разумению, вот как следует поступить. Подозреваемых у нас двое. Я на Николая думаю, потому что он часто выпивал с покойным, и тот в подпитии мог проговориться. Но и Фёдоров тоже мог: ключи и у него побывали. На основании одних косвенных улик ордера на обыск сразу двух квартир нам не дадут. Давай ночью установим наблюдение за подъездом; думаю, что в ближайшее время преступник попытается избавиться от подъёмного устройства, днем он на это не решится. Надо за ними понаблюдать: не понесут ли куда-нибудь ордена. Попроси нашего Виктора Ивановича