Оковы лжи. Ольга Савченя

удалось с трудом, но с рассветом сон прошел и проснулось любопытство. А может, мне просто надо было отвлечься от ожогов. Я, прихрамывая, подошла к Охотнице, поежилась от утреннего холода и стала наблюдать за разделкой ящера. Она с трудом и усердием выдирала каким-то подобием плоскогубцев зубы. Самый большой клык протянула мне, я выставила ладонь в язвах, позволяя положить на нее ненужную мне вещь. Скривилась от боли, задрожала, но стиснула зубы и клык не откинула.

      – Ароргха, – медленно и отчетливо произнесла она.

      Я глянула на зуб и нахмурилась. Что Охотница хочет от меня?

      – Лиертахон, – похлопала она по туше ящера, затем что-то залепетала и окончила фразу знакомым мне: – …рагихон.

      Кажется, на местном это призыв к бегству, а может, по ситуации, вроде «уйди прочь». Я округлила глаза, не поверив. Она учит меня языку! Учит меня выживать в этом мире. Я упала на колени рядом с ней и прикоснулась кончиками пальцев к земле.

      – Как это называется? – спросила у нее.

      Она похлопала по земле и с улыбкой произнесла:

      – Лафиэрт. – Вновь хлопнула, а затем огляделась и добавила: – Фадрагос.

      Моя жизнь стала меняться с восходом солнца. Охотница завершила разделывать свою, кажется, бесценную добычу, собрала вещи и направилась прочь из лагеря. Все как обычно. А потом мы вышли к ручью, и перемены обрадовали меня.

      Охотница остановилась возле плоского камня и ударила себя по груди.

      – Елрех.

      – Аня, – повторила я ее жест.

      Она снова рассмеялась и покачала головой.

      – Гис Анья. Анья сгран.

      Она вновь заговорила бегло, остановила поток речи, прищурилась, ткнула меня в грудь и произнесла:

      – Асфирель.

      – Я Асфирель? – ударив себя в грудь ребром кисти, уточнила у нее.

      Да хоть Чебурашка, если это поможет мне выжить и вернуться домой! К людям!

      Елрех закивала, а затем ухватила меня за запястье и потащила к ручью. Теперь она говорила постоянно, стараясь показать мне, как называется вода, трава, моя палка – любая вещь. Сама вымыла мне ноги в ледяной воде и оставила стоять на плоском камне. Вытащила из своих сумок склянку с зеленым порошком, деревянную ступку и флакон с красной жидкостью. Долго мешала коричневую жижу, хмурилась, все досыпая и досыпая порошок, пока содержимое в ступке не превратилось в желтую густую массу. Потом отложила все, подошла ко мне и вытащила нож. Я готова была довериться ей, но все равно на шаг отступила – не помогло. Мой халат укоротился до середины бедра. Я села на камень, подставляя Елрех ступни. Ее мазь, попадая на ранки и мозоли, чуть щипала. Обрывками ткани мы обвязали мои ноги, а затем под такую же обработку попали мои руки. Весь день я слушала каждое произнесенное слово, часто уточняла и старалась запоминать. Уже к вечеру боль в руках и ногах окончательно прошла, как и моя хромота. В завершение дня я вовсе готова была рыдать от счастья: забывая тщательно пережевывать, я заглатывала кусками