Очевидный выбор. Ана Эм

гордости, признания и любви. Но теперь на них лишь какая-то белая жижа.

      – Дана! – слышу я своё имя. – Дана Эдвардс!

      Поднимаю глаза и вижу машину прямо перед собой с опущенным окном. Раздаются сигналы других машин, смешиваясь с шумом дождя.

      Сначала не совсем понимаю, кто это сидит в машине, но потом узнаю Тристана.

      – Садись! – кричит он, и я на автомате босиком забираюсь к нему в машину.

      Он сразу срывается с места, нажимает что-то на приборной панели и меня окутывает теплый воздух.

      – Что с тобой случилось? – осторожно спрашивает он. – Ты цела?

      Лезу в сумочку, чтобы снова проверить телефон. Но он не включается, экран рассыпался на кусочки.

      – Я разбила телефон. – тихо говорю я и снова разрываюсь рыданиями.

      – У тебя рука в кровоточит.

      Переворачиваю ладонь и вижу кусочки стекла под кожей, но боли не чувствую, только странное онемение. От этого непонятного чувства перестаю плакать, словно кран перекрыли, и слезы закончились. Но вот мерзкие содрогания в груди остались. Похоже на икоту.

      – Черт. – ругается он. И я думаю, что и он злится на меня. Но в его глазах только беспокойство. Тристан осторожно паркуется в ближайшем свободном месте и оборачивается ко мне всем телом. От него хорошо пахнет. Или это машина? Дождь барабанит по крыше. В голове туман.

      – Позволишь? – спрашивает он, протягивая свою руку.

      Секунду таращусь на нее, пока до меня наконец не доходит. Показываю ему ладонь. Он обхватывает её теплыми пальцами, и по телу проносится дрожь.

      – Швы не нужны. – говорит. – Но нужно обработать рану.

      – Можешь…можете позвонить Эмме?

      На его лице растягивается улыбка.

      – Можно на ты. И да, могу, конечно.

      Тристан достает телефон из местечка между нами. Прикладывает к уху, но ничего не происходит. Он пробует еще раз. Снова глухо.

      – Не берет? – спрашиваю я, чувствуя, как вода стекает по спине и ногам. Хорошо, что салон машины кожаный.

      – Нет.

      – А вы…ты знаешь, где она живет?

      – Да, знаю.

      – Можешь отвезти, пожалуйста?

      – Конечно. – отвечает он и заводит машину.

      Мы мчим по ночным улицам Парижа под музыку дождя. Сиденье приятно согревает теплом, а воздействие алкоголя усиливается. Голова начинает кружится, а ладони покалывать. В голове пусто, как после шторма, и я почти молюсь, чтобы так оно и оставалось.

      Дождь прекращается, когда мы подъезжаем к зданию, где живет моя подруга. Я тянусь за ручку, но Тристан останавливает.

      – Подожди, – его взгляд опускается на мои босые ноги. – я сам проверю дома ли она.

      Мне ничего не остается, как просто кивнуть. Он выходит из машины, а я наблюдаю за тем, как он подходит к двери и нажимает на кнопку домофона. Всю дорогу сюда он молчал. И я словила себя на мысли, что мне не было неловко. В любой другой ситуации я бы наверняка постаралась как-то заполнить тишину, но с ним в этом не было необходимости.

      Проходит несколько минут, прежде чем он возвращается,