Клан бешеных. Марина Серова

мне прямо на машину откуда-то сверху что-то упало. Да так сильно, что помяло весь капот. От удара этот предмет отбросило, а я от неожиданности резко крутанул руль вправо и чуть не врезался в опору моста. Я был так напуган! Вышел из машины, чтобы посмотреть, что это было. Я ведь не понял даже, что на капот мне упал человек…

      – Ну, вышел ты из машины, и что? – поторопил поэта Ярцев.

      – Подошел к тому, что лежало возле дороги. Я просто обомлел, когда понял, что это – человек. Разглядел – это оказалась девушка. Вся голова ее была в крови, тело лежало, как мешок, в странной неестественной позе… Я испугался, жутко испугался! Она – в крови, молчит, не шевелится… Я огляделся – вокруг ни души, ночь ведь уже была. Я решил, что девушке все равно уже не поможешь, а меня привлекут… Доказывай, что она сама бросилась на мою машину…

      – И ты уехал, – сделала я заключение.

      – А что мне еще оставалось? Да, уехал, когда понял, что она мертва.

      – Сто пятая, – вздохнула я, – убийство, хоть и неумышленное. Лет на восемь можешь загреметь.

      – За что?! – возмутился поэт. – Если бы она шла по дороге, а я ее не заметил бы… А так… Она прямо на капот упала, честно вам говорю! А на дороге вообще никого в тот момент не было!

      – Ты скрылся с места происшествия.

      – Но я был того… в состоянии шока…

      – Все равно. В любом случае надо было вызвать полицию и «Скорую». Как тебя вычислили, следователь не сказал?

      – Я наутро отогнал машину в мастерскую выправить капот…

      – Идиот! – усмехнулся Ярцев.

      – Все равно они бы меня нашли: следак сказал, что там, на развилке этой, есть камера…

      – Кстати, как фамилия твоего следователя? – спросила я.

      – Портянкин Ха Ха.

      – В каком смысле «Ха Ха»?

      – Его так зовут: Харитон Харитонович Портянкин.

      – Точно, Портянкин, – кивнул Антон. – Это тот, к которому я обращался с вопросами и который шарахнулся от меня, как от прокаженного… Значит, он Харитон? А вот интересно, ласково, по-семейному, это как будет? Харя? Харюня? Харька?

      – Антон, какая разница, как будет по-семейному?! – возмутилась я. – Давайте уже выясним наконец, что делать с Гриней!

      – Следак – му… Извиняюсь, козел! – выдал поэт. – Я ему честно рассказал все как есть, а он, гад, не поверил, говорит, сбил ты ее – и дело с концом! И теперь сидеть тебе, Буйковский, лет десять. Нет, главное, за что?! Она сама мне прямо на капот упала, честно вам говорю!..

      – Это мы уже слышали, – перебила я. – Ну, что тебе сказать, Гриня? Плохи твои дела.

      – Это почему?

      – Потому! Девушка, которая бросилась, по твоим словам, тебе на капот, была возлюбленной одного мерзавца, который издевался над ней.

      – Зачем? – округлил глаза Буйковский.

      – Хороший вопрос. Он по жизни самодур, тиран и деспот, и ему, похоже, доставляло удовольствие измываться над беззащитными девчонками.

      – Извращенец, – сделал свое заключение Гриня, – только я при чем?

      – А ты