Клан бешеных. Марина Серова

нашего города!.. Похавать, говорю, приготовь что-нибудь, умру ведь сейчас от голода…

      – Есть только котлеты-полуфабрикаты, могу разогреть в микроволновке. Ты как?

      Нечаева сморщила свой курносый носик:

      – Ладно уж, давай трави свою лучшую подругу!

      – Сколько разогреть?

      – Три. Нет, лучше четыре… А вообще, знаешь, что? Давай пять на всякий случай: что-то я такая голодная сегодня! И хлеба побольше…

      Я достала котлеты из холодильника и поставила их в микроволновку.

      – Иди мой руки.

      – Уже ползу…

      Вскоре мы с Алиной сидели за столом. Она энергично уминала за обе щеки дымящиеся котлеты, заедая их хлебом, и умудрялась при этом рассказывать мне, как они стояли в пикете и требовали от полицейских освободить Гришу Буйковского, сколько там собралось его друзей и просто поклонников таланта.

      – Даже пресса была, Полин, представляешь? У меня журналист – такой молоденький и симпатичный тоже брал интервью… Я ему такое рассказала!.. Арестовать поэта! Это же наша городская знаменитость! У нас в Горовске что, так много поэтов, что ими можно вот так разбрасываться направо и налево, сажать в каталажки?! Безобразие!.. Еще котлетку положи…

      – И чего вы добились? – спросила я.

      – Как чего? Гриню обещали освободить.

      – Так уж освободить? – засомневалась я.

      – А ты думала?! Мы там что, по-твоему, зазря полдня торчали, возле этого полицейского участка?! К нам вышел какой-то мужик в форме, кажется, начальник этого полицейского отделения или его зам, точно не знаю. Так вот, мы ему все высказали, а он обещал во всем разобраться лично и выпустить Буйковского. Под подписку, разумеется, но это ничего, главное, Гриня будет дома, а не в каталажке со всякими отморозками. Вот увидишь, завтра же его выпустят…

      Что-то я в этом сомневаюсь, подумала я, но вслух ничего не сказала. Не стоит лишать подругу иллюзий, пусть думает, что их страдания не были напрасными.

      – Да, мало ты котлет разогрела, – вздохнула Нечаева, посмотрев с тоской в пустую тарелку, – я же просила шесть штук…

      – Я могу еще разогреть.

      – Да ладно уж, теперь я могу как-нибудь дотерпеть до дома, а там у меня плов по-бухарски…

      – Сама готовила? – удивилась я.

      – Еще чего! Наташка Лебедева была в гостях. Ты же знаешь, она любительница всякой экзотики…

      С котлетами было покончено, и Нечаева попросила налить ей чаю, и побольше.

      – Кстати, что у тебя к нему есть?

      Я пошарила в буфете и нашла пачку шоколадного печенья.

      – Пойдет, – милостиво махнула подруга рукой.

      Я включила чайник и приготовила две кружки, одну из них – подарочную, большую, на пол-литра.

      – Слушай, Поль, а что ты там говорила насчет того, что тоже занимаешься освобождением Буйковского? – спохватилась вдруг подруга.

      Пришлось