Лыжня. Саяна Зверева

заменил Вальке тросик и, не торопясь, пошел вперед. Валька подхватил рюкзак, догнал Виталика и сосредоточился на созерцании задников его лыж.

      – Ну давай, потрещи мне про тигров.

      – Я мало знаю…

      – Нет уж, трещи давай. Хоть какое развлечение.

      Накрапывал мелкий дождь.

      – Говорят, что добрый дух тигра – Куты Мафа – всегда приходит на помощь охотнику, если он попал в безвыходное положение, говорил Валька нараспев, будто ученик семинарии. – У нас есть миф о том, как двое охотников забрались высоко на скалу и не смогли слезть. Тогда они призвали на помощь Куты Мафу, и тот снял их со скалы.

      – Занимательно! – потянул Виталик. – Давай, топай, – бросил он через плечо, – Агзу…

      – Агзу – это, на самом деле, не фамилия. Это название деревни, где родились мой отец и я.

      – Очень интересно.

      – А имя моего рода – Хунгари. В свидетельстве о рождении перепутали графы, – Агзу вздохнул и поправил нелепо висевший на его худощавом тельце рюкзак. – Но ни рода, ни деревни уже давно нет, так что теперь это не имеет значения.

      – Ладно тебе! – обернулся Виталик, – не грусти. Хоть названия остались – и то хорошо.

      – Хорошо, – вздохнул Валька. – И мне здесь хорошо. Я как будто чувствую рядом родную душу.

      – Ну, это ты брось, – снова обернулся Виталик. – Какая я тебе родная душа? Я бы сейчас с удовольствием с Надюхой отстал. А тащусь все время с тобой, долбоклюем.

      – Я не про тебя.

      – Про кого же?

      – Про него. Невидимого.

      – Да у тебя совсем крыша поехала.

      – Знаешь, мой народ строил не юрты, как принято считать, а двускатные жилища, и крыши крыл древесной корой…

      – Как интересно, – кисло поморщился Виталик.

      – И поклонялся тигру.

      – А еще Ильичу в тяжелые времена.

      – Здесь времена всегда тяжелые, – внезапно по-взрослому, даже по-стариковски вздохнул Агзу. – Чтобы выжить, мои предки пили кровь оленя, а желудок ели вместе с содержимым.

      – О, это ценно. Я твой желудок тоже с содержимым съем! – резко обернулся и рявкнул Виталик.

      Валька вздрогнул, но понял, что Виталик так шутит. Какое-то время они шли молча. Потом, будто вспомнив что-то важное, Валька громко сказал:

      – А еще… а еще они иногда берут себе в жены женщин!

      – Кто, пидорасы? – спокойно спросил Виталик.

      – Нет, тигры!

      – Валь, – Виталик с жалостью посмотрел на него, – ты бы хоть иногда думал, что говоришь.

      VI

      Они грамотно выбрали место у проталины и сушины. Я снова отдыхал перед охотой прямо возле лагеря. Один раз Личка даже остановила на мне взгляд, но затем отвернулась к Графу.

      – Все в порядке? – спросила она.

      – Все отлично, – обнял ее Граф, прижимаясь мокрым анораком, – сейчас разожжем печку, выпьем спирту – и все наладится.

      День был тяжелым, я чувствовал, как они устали. Дождь зимой в тайге ни к чему хорошему не приводит, тем более, намечалось похолодание. Облака поднимались вверх, небо постепенно расчищалось.