На грани катастрофы. Артур Хейли

спать. Где-нибудь через полчаса узнай, как она там, и сообщи мне. Шутки плохи, – добавил он тихо, собираясь уходить, – ведь до побережья еще четыре с лишним часа.

      Возвращаясь в пилотскую кабину, он задержался, чтобы улыбкой подбодрить приболевшую пассажирку. Та попыталась улыбнуться в ответ, но от очередного приступа боли закрыла глаза и съежилась в кресле. Несколько секунд Даннинг внимательно смотрел на нее, затем двинулся дальше, к кабине. Закрыв за собой дверь, сел в кресло пилота, снял фуражку, надел большие наушники и взял в руку микрофон. Пит вел самолет вручную. Обрывки туч, казалось, вихрем летели на лобовые стекла, за секунду залепляли их, а затем таяли.

      – Кучевые облака густеют, – доложил второй пилот.

      – Вроде как по кочкам поскачем, а? – усмехнулся Даннинг.

      – Похоже на то.

      – Возьму штурвал на себя. Надо попробовать забраться чуть повыше. Запроси-ка шеститысячный эшелон, а?

      – Есть. – Пит кнопкой на микрофоне перешел в эфир: – Семьсот четырнадцатый вызывает Реджину.

      – Слышу вас, семьсот четырнадцатый, – протрещало в наушниках.

      – Перед нами грозовой фронт. Прошу разрешения на шесть тысяч.

      – Семьсот четырнадцатый, ждите. Свяжусь с диспетчерской.

      – Спасибо, – отозвался Пит.

      Командир, глядя на приближавшуюся зону турбулентности, привычными движениями выравнивая самолет, чтобы тот не рыскал и не валился в воздушные ямы, приказал:

      – Пит, включи-ка надпись «Пристегнуть ремни».

      – Есть. – Пит потянулся к кнопке на верхней панели.

      Самолет тряхнуло, когда он вырвался из плотных туч и сразу же вонзился в очередную облачную стену.

      – Семьсот четырнадцатый, – донесся голос из наушников. – Диспетчерская дает добро на шесть тысяч. Прием.

      – Это семьсот четырнадцатый, – откликнулся Пит. – Вас понял, спасибо. Конец связи.

      – Поехали, – сказал командир.

      Двигатели басовито загудели, машина начала задирать нос, кабина накренилась, стрелка альтиметра на мерцавшей приборной панели стала показывать ровный набор высоты со скоростью сто футов в минуту. Длинный «дворник» на лобовом стекле размашисто сновал туда-сюда.

      – Скорей бы выбраться из этого «молока», – заметил второй пилот.

      Даннинг не ответил, сосредоточившись на приборах, и ни он, ни Пит не услышали, как вошла стюардесса, пока та легонько не тронула командира за плечо.

      – Командир, – торопливо проговорила Дженет, явно взволнованная, – та дама… Ей хуже. И еще одному пассажиру плохо – теперь мужчине.

      Даннинг, не оборачиваясь, включил носовые посадочные огни, и лучи яркого света выхватили из темноты стену дождя со снегом. Выключив огни, он принялся щелкать регуляторами двигателей и антиобледенителя.

      – Дженет, сейчас не могу подойти. Действуй, как договаривались, и выясни, есть ли на борту врач. Да, и убедись, что все пассажиры пристегнуты: нас, скорее всего, поболтает. Выйду в салон, как только смогу.

      – Поняла, командир.

      Покинув