Быть жизнью. Сергей Юрченко

ж… – начал я. – Вы боитесь этого мира и скрываете это за своей несменяемой ничем другим улыбкой. Вы жили, возможно, с матерью. Вы очень женственны, весьма ласковы и нежны, манерны и до сих пор не нарушали этикет. По крайней мере, из тех правил этикета, которые мне известны. Возможно, дело в возрасте. На вид вы лишь недавно перепрыгнули возраст согласия, но как вам продавали алкоголь в баре для меня, конечно, загадка. И вы пунктуальны. Вы думаете наперед. Иначе с чего бы нас ждало такси на улице.

      Она слушала меня внимательно, не перебивая ни мимикой, ни словами, ни жестами, и это меня в ней подкупало.

      Дослушав, она еще какое-то время обдумывала мои слова, затем, отвернувшись к окну, заговорила:

      – А вы явный похититель сердец. Развращаете юных дам на одну-две ночи, даете надежду, а затем пропадаете из их жизни. Вы ненавидите женщин и постоянно не смотрите ни на кого, кроме своей жертвы, на хвост которой присели, иначе стали бы вы так рьяно предлагать незнакомке выпить крепкий алкоголь? Возможно, это из-за какого-нибудь травматичного опыта в прошлых отношениях, откуда и берется ваш сексизм. И именно из-за вашего сексизма, мне кажется, вы росли с отцом. По другому я не могу объяснить такую неприязнь к противоположному полу.

      – Вы не угадали, – сказал я и улыбнулся.

      – А кто сказал, что вы угадали? – спрашивает она.

      В ответ я лишь улыбнулся.

      Мы оба прекрасно понимали друг друга, мне даже казалось, что мы просто изумительно друг друга дополняли.

      Мне становилось все приятнее и приятнее находиться в ее компании.

      Внезапно водитель сказал:

      – Минут через 15 будем на месте.

      – Хорошо, Сергей, – откликнулась девушка.

      – Вы знаете таксиста?

      Она рассмеялась.

      – Все-таки, у вас отвратительная интуиция.

      Мы подъехали к железным воротам. Водитель Сергей нажал на какую-то кнопку на своем пультике на брюках, и ворота отворились. По вымощенной гравием дороге мы проехали еще около 300 метров среди сосен, елей и дубов, и только после мы доехали до особняка. Вокруг него тусовалось около пяти человек. Трое из них садовники, как я понял, и двое еще стояли в костюмах дворецких.

      – Я, кажется, сильно промахнулся, – прошептал я, озираясь на особняк.

      Она засмеялась.

      – Да, – говорит, – сильно мимо, но не страшно. Этот вечер обещает быть насыщенным. Пойдемте.

      – Вы ведь так и не представились, – сказал я.

      Она улыбнулась.

      – Анна.

      – Валентин.

      – Весьма приятно.

      – Взаимно.

      Еще как взаимно. Чтоб меня драли семеро мужиков, особняк!

      Она… Эта Анна не такая, какой показалась на первый взгляд. Только я одного не понимаю, какого дьявола она делала в том убогом и дешевом баре?

      Мы прошли по вымощенной кафелем тропинке ко входу в дом. Выглядел особняк вблизи еще угрожающе, чем с расстояния.

      Дворецкие, завидев меня, вежливо ретировались в отдаленные углы особняка, и мы остались одни.

      Внутри эти амбиции огромных денег смотрелись еще игривее.

      Дорогие ковры, картины, узоры из перил