Вето на девочку. Виктория Волкова

арочка целуется взасос.

      – Я решила уйти из дома! – заявляю я решительно. – Не могу больше.

      Сжимаю в руках телефон и, наткнувшись на жалостливый взгляд Катерины, вздыхаю тяжко.

      – Совсем невыносимо? – сочувствует подруга.

      Делает знак официанту подождать.

      – Они так и не простили тебя? – жалостливо тянет Катя и добавляет веско: – Уже пора бы.

      – Нет, – мотаю я головой и добавляю веско: – Решение окончательное. Обжалованию не подлежит.

      – Знаю, систер, – печально соглашается Катя и сама чуть не плачет. – Не хочу с тобой разлучаться.

      Если честно, ближе Кати Димировой у меня никого нет. Мы с детского сада дружим. Редко расстаемся и с полуслова понимаем друг друга.

      Усмехаюсь горько. Прикусываю губу, чтобы не расплакаться.

      – Давай выкладывай, – требует Катерина, мгновенно считывая мое состояние.

      – Сестра ждет бебика. Но объявлять при мне не захотела. Дождалась, когда выйду… Вот ей я что сделала? – тяну, всхлипывая.

      И сама будто снова оказываюсь в прихожей родительского дома. С кухни доносятся голоса. Мама с сестрой накрывают на стол. Папа с зятем обсуждают последнюю рыбалку.

      – Мы хотим вам что-то сказать… – весело начинает сестра и неожиданно осекается. – Она ушла или еще нет? – понижает голос.

      – Сейчас посмотрю, – вторит ее муж.

      Выглядывает в коридор. Но я успеваю спрятаться в тамбуре.

      – Ушла. Можем рассказывать.

      – У нас в феврале родится мальчик! – торжественно объявляет Ева.

      А я, сцепив зубы, тихо выхожу за дверь. Силюсь не зарыдать от отчаяния. Под окнами, чтобы не заметили, добегаю до калитки. И без сил вваливаюсь в такси.

      Знаю! Я накосячила. Но не до такой же степени? За два года могли бы и простить! Но не простили. Никто. Даже мама, и та от меня отвернулась.

      Только одна моя Димирова осталась со мной.

      – Хреново, – морщится она. – Но ты права. Нет смысла это терпеть. А что надумала?

      – Переведусь в Москву. Там общагу дадут. На работу устроюсь. Как-нибудь справлюсь.

      – Москва – это классно! – задумчиво тянет Катерина и тут же, оживившись, хватает меня за руку. – Давай вместе, Макарова?! Я отцу позвоню. Может, он разрешит в его хате пожить. Тогда и в общаге ютиться не придется. Соглашайся, а? Ну как я тут без тебя останусь?

      – Да как-то неудобно, – теряюсь я от такого напора.

      – Он у меня хороший. Только маме назло все делает, – весело объясняет Катя, заметив мой обалделый взгляд. – Они с мамой развелись, когда мне год исполнился. Молодые были. Дурные. Сразу после школы поженились. Не знаю, что там между ними произошло, – недовольно морщится она. – Он же научил меня в бильярд играть. Тряпки брендовые дарит, – кивает Катя на сумочку от Дольче Габбана. – Машину обещал купить. Мама, конечно, будет против. Но стоит мне заикнуться про Москву, папа все решит по-своему. Вот увидишь.

      – Может, сделаете заказ? – подходит к нам официант.

      Наверняка он все слышал. Но мне плевать. Честное слово!

      Скоро меня не будет в этом городе. Уеду. Навсегда.

      – Два латте! – выбираю я привычно.

      А Катерина, деловито подхватив со стола сотовый, нажимает контакт. И когда в трубке раздается «Да, Катя, слушаю!», начинает ныть.

      – Пап, мы с моей Макаровой решили в Москву перевестись. Нужно учиться у самых лучших педагогов. А тут что ловить…

      – Я тебе давно это говорю, – слышится властный голос.

      Вздрагиваю безотчетно. Аж мурашки пробирают от бархатистого тембра с легкой хрипотцой.

      – Да, папа, да! – вторит Катя и довольно подмигивает мне. – Так ты нам поможешь? Мы же вдвоем с Настей едем…

      – Кто такая Настя? – резко интересуется Димиров.

      – Моя Макарова, – фыркает Катерина. – Я тебе про нее рассказывала. Помнишь?

      Улыбаюсь, стараясь не рассмеяться в голос. Конечно, так все предельно понятно. Моя Макарова и моя Димирова.

      – Ладно, – вздыхает Катин отец. – Я свяжусь с ректором. Вас переведут. Скинь мне все данные. Свои и подружки.

      – Папочка, ты самый лучший! – тараторит Катя.

      – Догадываюсь об этом, – усмехается мужчина и добавляет требовательно: – Собирайся. С матерью я порешаю.

      – Спасибо! Спасибо! – снова подмигивает мне Катерина. Сжав в кулачок наманикюренные пальцы, победно сгибает руку в локте.

      Йес!

      – Мы тебя не побеспокоим, ни капельки! Сразу в общежитие устроимся…

      – Нет, Катя, – сдержанно перебивает ее отец. – Никакой общаги. Жить будешь у меня.

      – Но я не хочу разлучаться с моей Макаровой. Мы же дру-у-жим.

      – Я немного занят, детка. Но если присутствие подруги в твоей жизни – это обязательное условие, то я не против. Приезжайте вместе, – стальным тоном отрезает мужчина и,