После падения. Анна Тодд

реакция Хардина на сообщение о том, что я хочу перебраться в филиал Vance Publishing в Сиэтле и что я хочу, чтобы он тоже туда поехал, хотя он во всеуслышание заявлял, что ненавидит этот город. Не знаю, что меня пугает больше. Когда я включаю свет в ванной и плещу холодной водой себе в лицо, то понимаю, что обвинения в нападении – самое худшее. Если Хардин окажется в тюрьме, я понятия не имею, что мне делать и что будет делать он. Даже мысль об этом вызывает у меня тошноту. Вспоминаю о просьбе Зеда о встрече и прокручиваю всевозможные варианты тем нашего разговора, особенно с учетом его фразы о «влюбленности по уши» в меня, сказанной во время нашей последней встречи.

      Прижимаю висящее на стене полотенце к лицу и делаю глубокий вдох.

      Должна ли я ответить Зеду или, по крайней мере, узнать то, чего он хочет? Может быть, он объяснит, почему он сказал Тристану про обвинения одно, а мне другое? Мне не очень удобно просить его не поступать так после того, как Хардин сильно избил его, но я люблю Хардина, а у Зеда были те же самые намерения, что и у Хардина в самом начале, – он стремился выиграть пари. Оба хороши.

      Прежде чем успеваю хорошенько подумать о последствиях, я уже набираю эсэмэс. Я всего лишь пытаюсь помочь Хардину. Будь что будет, решаю я, нажимаю «Отправить» и переключаюсь на прическу и макияж.

      Когда я вижу аккуратно сложенное одеяло на подлокотнике дивана, мое сердце стонет. Он ушел? Как мне с ним связаться…

      Мягкий стук открывающихся полок на кухне возвращает меня к реальности. Войдя в темную кухню, включаю свет – и отец вздрагивает, с грохотом роняя ложку на кафельный пол.

      – Извини, я старался вести себя потише, – говорит он, быстро наклоняясь.

      – Ничего, все нормально. Я проснулась. Ты мог бы включить свет, – тихонько смеюсь я.

      – Не хотел вас разбудить. Просто пытался сварить кофе; надеюсь, что ты не против.

      – Конечно, нет. – Я ставлю кофейник и смотрю на часы. Через пятнадцать минут нужно разбудить Хардина.

      – Какие у вас на сегодня планы? – спрашивает он с полным ртом любимых хлопьев Хардина.

      – Ну, у меня сегодня занятия, а Хардина вызвали в ректорат на комиссию.

      – На комиссию? Серьезно…

      Я смотрю на отца, пытаясь понять, стоит ли ему рассказывать. Решив, что раз начала, то надо продолжать, я объясняю:

      – Он подрался в кампусе.

      – И из-за этого его вызвали на комиссию? В мое время бы погрозили пальцем, и все.

      – Он разбил много вещей, дорогую частную собственность, и сломал парню нос.

      Я вздыхаю, размешивая ложкой сахар в кофе. Мне сегодня потребуется много сил.

      – Прекрасно. А из-за чего же была драка?

      – Кажется, из-за меня. Он очень долго держался, но под конец не выдержал и… взорвался.

      – Ну, я еще больше похож на него, чем думал прошлым вечером, – сияет отец.

      Хотя мне приятно, что он тепло относится к моему парню, причина не очень достойная. Я не хочу, чтобы они сошлись на теме насилия.

      Я качаю головой и проглатываю полкружки кофе, позволяя горячей жидкости успокоить расшатанные нервы.

      – Откуда он? –