После падения. Анна Тодд

его и потом отвергла.

      – Ты принял решение, будешь выдвигать обвинения?

      Не совсем подходящее время, чтобы спрашивать об этом, но я не знаю, увижу или услышу ли я его когда-нибудь еще.

      – Нет, я не собираюсь этого делать. Решено, нет смысла об этом больше говорить. Я тебе говорил, что если ты скажешь мне, что не хочешь меня больше видеть, я сниму обвинения, верно?

      Внезапно чувствую, что, если Зед взглянет на меня еще раз, я расплачусь.

      – Да, – тихо отвечаю я.

      Чувствую себя Эстеллой из романа «Большие надежды», разбивающей чувства Пипа. Мой собственный Пип стоит передо мной и смотрит на меня. Вот эту роль мне хотелось бы играть меньше всего.

      – Мне действительно жаль, что так получилось. Мы могли бы остаться друзьями, – бормочу я.

      – Да, но тебе не разрешается иметь друзей, – вздыхает он, потирая пальцами нижнюю губу и пощипывая ее.

      Я решаю не комментировать: речь не о том, что мне «разрешается» делать. Представляю себе, как это выглядело бы со стороны других людей и Хардина, и убеждаюсь, что он понимает, что это меня беспокоит, а его чувство ко мне заставляет всех судить обо мне неправильно.

      Как нарочно, рабочий телефон нарушает наше молчание. Жестом прошу Зеда не уходить и поднимаю трубку.

      – Тесса, – доносится до меня грубый голос Хардина. Вот дьявол!

      – Привет, – неуверенно отвечаю я.

      – Все в порядке?

      – Да.

      – Ты как-то странно говоришь. – Почему он так хорошо меня знает?

      – Все в порядке, – снова уверяю его я. – Просто отвлеклась.

      – Ладно. Короче, мне нужно знать, что делать с твоим папой. Я тебе писал, но ты не отвечала. У меня есть еще всякие дела, и я не знаю, оставлять его здесь или что?

      Смотрю на Зеда. Он стоит у окна, не глядя на меня.

      – Не знаю, ты не можешь взять его с собой? – Сердце у меня колотится.

      – Блин, нет. Нет.

      – Тогда оставь его там, – говорю я, чтобы завершить разговор.

      Хочу рассказать Хардину о Зеде здесь, но представляю, как он разъярится, если узнает, что он заходил, а я, черт возьми, хотела это скрыть.

      – Ладно, тогда, как вернешься, сама реши, что с ним делать.

      – Ладно-ладно, увидимся дома.

      Раздается музыка, и у меня уходит минута, чтобы понять, что она исходит от Зеда. Он лезет в карман и отключает ее, но не раньше, чем Хардин успевает ее услышать.

      – Что это было? Чей это телефон? – спрашивает он.

      Моя кровь сразу холодеет, пока я делаю паузу, чтобы обдумать ответ. Мне нельзя показать страх или волнение, когда Хардин узнает, что Зед тут. Я ничего плохого не сделала; он пришел, и он уезжает. Хардин раздражается, когда ко мне в офис заходит Тревор, а ведь он сотрудник и имеет право заходить, когда захочет.

      – Этот гребаный Тревор там?

      – Нет, это не Тревор. Это Зед, – набрав воздуха в грудь, говорю я.

      Молчание. Смотрю на экран, чтобы убедиться, что звонок еще продолжается.

      – Хардин?

      – Да, – отвечает он, шумно выдыхая.

      – Ты меня слышишь?

      – Да, Тесса, я слышал.

      И