Тайная семья моего мужа. Амелия Борн

принимала как сдержанность и неспособность проявлять эмоции в открытую, на самом деле могло быть просто… равнодушием.

      Какое страшное, пугающее слово. И какой слепой нужно было быть, чтобы ничего не замечать! Чтобы принять предложенную, навязанную мне жизнь и раствориться в ней полностью!

      – Почему раньше не сказал? – спросила сдавленно. – Зачем продолжал со мной жить… зачем я…

      Слова застряли в горле, но я упрямо вытолкнула их наружу:

      – Зачем я тратила на тебя свою жизнь?

      Резкий, оглушительный звук заставил меня вздрогнуть – это Слава гневно шарахнул кулаком по тумбочке.

      – Затем, что у нас семья!

      Я ощутила, как что-то защекотало мне горло. Нет, на сей раз – не слезы. Смех – разъедающий, издевательский хохот, который вырвался наружу, а я и не пыталась его сдержать.

      – Семья? – переспросила хрипло, каркающе. – Та самая, от которой ты бегал к своей любовнице? Как давно, кстати? Месяцы? Или…

      – Несколько лет, – глухо признался он.

      Я покачнулась, словно мне одним махом подрезали ноги. Несколько лет… Несколько чертовых лет лжи, обмана, предательства. Несколько лет, которые могла потратить на себя саму.

      – Значит… все, – выдохнула сквозь зубы. – Конец…

      Что-то скрипнуло позади меня: муж поднялся с постели, подошел ко мне со спины. Такое привычное ощущение, будто он заслоняет, защищает меня собой ото всего мира… Оно казалось мне таким необходимым все эти годы. Теперь же… в его фигуре, нависающей надо мной, впервые почудилось что-то угрожающее, чужеродное…

      – Какой еще конец? – резко, грубо поинтересовался он.

      – Развод… – только и сумела вытолкнуть из себя единственное слово.

      Сильные, мощные руки развернули меня так, что я оказалась с ним лицом к лицу. Он смотрел на меня напряженно, вглядывался в мои черты, словно пытался понять, серьезно ли я это говорю. И, осознав, что это не шутки и не игра, свистящим и резким, как удар кнута, тоном, отрезал:

      – Развода не будет.

      – Что, прости?

      Он говорил это так уверенно, совершенно не оставляя сомнений – он снова решил за нас двоих, как тогда, много лет назад. Он решил – а что думаю я, его абсолютно не волновало.

      Не говоря уже о моих чувствах.

      – Никакого развода, – жестко повторил он. – Если бы я этого хотел – ушел бы уже давно.

      – А чего хочу я – тебя не волнует?! – выкрикнула ему в лицо, более не сдерживаясь. Да и не в состоянии была этого сделать: меня трясло от его самоуверенности, его наплевательства, его уверенности в том, что я все приму, как есть.

      И от обиды. Разрывающей на части обиды за то, что потратила жизнь на того, кто в ответ мне дал только боль…

      – А что тебя не устраивает? – пожал он плечами. – У тебя все есть…

      – Все есть?!

      С губ сорвался смех, но по лицу неконтролируемо потекли слезы. Я с остервенением дернула на себе свитер – все еще выглядевший свежим благодаря бережному обращению, но который носила уже не один сезон.

      – Посмотри, в чем я хожу! Посмотри,