Тайная семья моего мужа. Амелия Борн

не…

      – Я знаю, что он в больнице! А ты его там бросила!

      Я стояла, словно оплеванная и побитая, держась на ногах из последних сил. Слов больше не было…

      – Папа в больнице? – раздался еще один испуганный голосок.

      Яна обнаружилась в коридоре. Стояла неподалеку, сжимая обеим руками любимую мягкую игрушку и смотрела на меня расширившимися от страха глазами.

      Глава 4

      Нервотрепка из-за аварии, пережитое потрясение от встречи с любовницей мужа, перенесенное там же, в больнице, унижение, несправедливые обвинения от близких и просто бесконечная усталость от этого чудовищного дня, тяжкой ношей легли на плечи, придавили к земле, лишая остатков сил…

      Словно сквозь слои ваты я слышала голоса свекрови, дочерей и мамы – они сливались в один чудовищный гам, похожий на звуки растревоженного улья. Все они что-то спрашивали, чего-то от меня хотели… а я ощущала в этот момент только одно: мои жизненные ресурсы резко иссякли.

      Хотелось сползти на пол и просто заплакать. Хотелось, чтобы хоть кто-то заметил меня, заметил мою боль. Но вместо этого…

      – Хватит! – вдруг перекрыл гул комнаты резкий окрик.

      Все потрясенно уставились на меня. Я вздрогнула, осознав, что это был мой собственный крик.

      В наступившей тишине удалось сделать спасительный, столь необходимый мне сейчас, вдох. Невероятным усилием воли я заставила себя сдвинуться с места, подойти к младшей дочери и успокаивающе ее обнять.

      – Да, Ян, папа в больнице. Но с ним ничего страшного. Говорят, буквально пара царапин, потому что наш папа очень сильный. Так что давай ложись обратно спать, а утром мы ему позвоним и он сам тебе все расскажет, ладно?

      Дочь кивнула, наморщила нос и сообщила:

      – Но я сначала в туалет пойду.

      – Иди.

      Когда она отошла в уборную, мое внимание вновь перехватила старшая.

      – Я тебе не верю, – заявила она вызывающе. – Я сама к папе поеду! Прямо сейчас!

      С одной стороны, я понимала ее чувства: они с отцом были невероятно близки. Алина являлась, что называется, папиной дочкой. Он был ее кумиром, практически центром ее вселенной. Он обожал ее, безбожно баловал, а тяжкая функция воспитывать ложилась только на мои плечи. Порой я даже ощущала, что этим двоим больше никто и не нужен, словно, произведя дочь на свет, я уже выполнила свою задачу и дальше стала в их компании просто лишней.

      – Никуда ты не поедешь, – попыталась я образумить бунтарку.

      – Нет, поеду!

      Это подростковое упрямство было сейчас совсем не тем, что я готова была терпеть после всего пережитого.

      – Выйдешь за порог – обратно не пущу, – сообщила в ответ ровным тоном.

      – Ты бесчувственная и злая!

      Выкрикнув очередное обвинение, Алина, всем своим видом показывая, как зла и обижена, громко протопала в свою комнату. Я – повернулась к матери и свекрови.

      – Зачем ты так с ребенком? – тут же не преминула осуждающе прокомментировать Марина Александровна.

      – Ребенку уже пятнадцать, – напомнила я ей. – И у меня нет желания вдобавок ко