От него к ней и от нее к нему. Веселые рассказы. Николай Лейкин

играют. Потрудитесь только в сад спуститься, – отвечал буфетчик.

      – И арфянки есть? Знатно! Веди, коли так, в сад.

      Служитель повел Прова Семеныча в сад. Сын следовал сзади. От выпитого вина в голове его также шумело, но он шел твердо и, когда спускались с лестницы, предостерегал отца, говоря:

      – Тише, тятенька! Тут ступенька… Осторожнее… Не извольте споткнуться.

      В саду было довольно много посетителей. У забора стояла маленькая эстрада. На эстраде сидели четыре арфянки в красных юбках и черных корсажах и пели под аккомпанемент арфы. Пров Семеныч поместился за столиком, как раз против эстрады.

      – Садись, Петька, здесь первое место, – сказал он сыну и начал звать служителя, стуча по столу кулаком.

      – Тятенька, не безобразьте! На то, вон, колокол повешен, чтоб прислугу звать, – увещевал сын.

      – Колокол! Чудесно! Трезвонь с раскатом! Жарь! Оборвешь, так за веревку плачу!

      Сын начал звонить. Явился служитель.

      – На двоих чаю и рюмку сливок от бешеной коровы! – скомандовал Пров Семеныч.

      – Тятенька! Уж коли гулять, так гулять. Требуйте графинчик. А то что ж я за обсевок в поле? – сказал сын.

      – А ты нешто пьешь коньяк?

      – Потребляем по малости…

      – Эка собака! Экой пес! Ну уж, коли так, вали графинчик! – сказал он служителю и шутя сбил с сына шляпу.

      – Не безобразьте-с, – проговорил тот, подымая шляпу и обтирая ее рукавом. – Циммерман совсем новый…

      – Дурак! Нешто не видишь, с кем гуляешь? Захочу, так пяток тебе новых куплю. Главное дело – только матери про гулянку ни гугу. Понимаешь? Ни полслова! – Пров Семеныч погрозил пальцем.

      – Что вы, тятенька, помилуйте! Ведь я не махонький… Мы уж эти порядки-то знаем.

      – То-то… Поди к арфянкам, снеси им целковый рубль и закажи, чтоб спели что ни на есть веселую! К невесте сегодня не поедем! Ну ее! А матери ни слова!

      Арфянки запели веселую. На столе появились чай и графин коньяку. Отец и сын набросились на коньяк, вмиг уничтожили весь графин и потребовали второй. Отец начал подпевать арфянкам. Сын сначала останавливал отца, но потом и сам принялся за то же и даже бил в такт ложкой по стакану. Окончив пение, арфянки начали просить у публики деньги на ноты и подошли к их столу. Пров Семеныч дал целковый, скосил на арфянку глаза и обнял ее за талию.

      – Кралечка, садись с нами. Чайком с подливочкой угостим, – шепнул он ей.

      Она лукаво улыбнулась, вильнула хвостом и убежала от стола.

      – Эх, брат Петрушка, плохи мы с тобой! Не хотят с нами и компании разделить! – сказал отец.

      – Кто? Мы плохи? – воскликнул сын. – Нет, тятенька, не плохи мы, а вы не тот сюжет под них подводите! Нешто так барышень можно приглашать? Ни в жизнь! Хотите, сейчас всех четырех приведу?

      – Ой?! Будто и четырех?

      – С тем возьмите, год носите и починка даром! Охулки на руку не положим. Только другой манер нужен. Ставьте пару бутылок хересу!

      – Вали!

      Сын отправился к арфянкам и через несколько времени воротился.

      – Готово-с…