Осенний марафон лабрадора Трисона. Михаил Александрович Самарский

взял её. Я-то думал, будто она сладкая, а подобную еду я, мягко сказать, недолюбливаю. Старик мой стоял с протянутой рукой и не понимал, чего это я кочевряжусь. «Трисон, ну ты чего мнёшься? – в недоумении спросил он. – Бери скорей». Ну не мог же я его обидеть, я же пёс воспитанный. Торопиться брать, конечно, я не стал, а для начала решил попробовать угощение на вкус и лизнул его. Хорошо, что Савелич был сообразительным товарищем. Он сразу догадался, в чём причина моей неуверенности, и давай хохотать, а когда успокоился, сказал: «Ой, Трисончик, ну и насмешил ты меня. Не переживай, она не сладкая. А называется так потому, что вот этот край, – он показал на конец кости, – гладкий и белый, как сахарок. Так что бери и не переживай, диабет тебе не грозит». Вот так я и узнал, почему косточка носит такое название. Ну а после его слов я не то что быстрее взял, я разделался с ней в три счёта. А теперь мне даже нравится это название. Согласитесь, красиво звучит: сахарная косточка!

      Не знаю, что случилось с Максом, видимо, наш приезд так подействовал на него, что он даже решил погулять с нами. И уже скоро мы все вместе шагали по дорожке, окружавшей тот самый пруд.

      И пока мы с родственниками прогуливались, Марсель носился по газонам, валялся в листве и гонялся за голубями. Но они привлекали до той поры, пока он не заметил стайку уток, плавающую у противоположного берега. От того, что он сделал дальше, я даже на мгновение потерял дар лаять. Нет бы обежать пруд, так он сиганул с разбега в воду и поплыл к ним. «Когда и где он так научился плавать? – глядя ему вслед, подумал я и сам же себе ответил: – Да где? Наверняка здесь. За то время, пока я путешествовал по Америке, можно не только миску приносить и плавать научиться, но и говорить. Шучу, конечно».

      Судя по тому, что ни Шура, ни Елисеев не приказали ему выбраться на берег, а лишь дружно рассмеялись, я понял: подобный фортель Марсель выкинул не впервые, в чём окончательно убедился буквально через несколько минут. Утки не сразу заметили плывущего к ним Марселя и продолжали нырять под воду, выискивая пропитание. А когда до пернатых оставалось лапой подать, вдруг одна из них закричала:

      – Девочки, скорее улетайте, опять эта чокнутая собака плывёт.

      Она взмыла вверх, а за ней и остальные сородичи, оставив Марселя с носом. Но тот сильно не расстроился, он выбрался из воды, отряхнулся и переключился на голубей. Нет, ну а что? Лучше синица в руках, чем журавль в небе. Ох и нелегко, наверное, ему приходится в школе с его неиссякаемой энергий. Интересно, я тоже был таким? Откровенно говоря, я уже не помню себя в его возрасте, но, наверно, нет. Будь я таким же непоседой, вряд ли бы из меня получился поводырь. Для того, чтобы водить слепого человека, питомец должен быть прежде всего спокойным, уравновешенным, сдержанным, невозмутимым и, конечно же, умным. Оно и понятное дело, разве может глупыш запомнить тридцать маршрутов одновременно? И всеми этими качествами характера обладаю я. Только не подумайте, я не хвастаюсь. Вовсе нет. Но, как говорится, что есть, то есть.

      От этих мыслей меня отвлёк звонок мобильного Елисеева.