Жребий. Стивен Кинг

скажи мне «дядя», – потребовал Марк.

      Ответ Ричи восхитил бы и старого боцмана.

      Марк потянул руку Ричи чуть повыше, и тот опять завопил. Он был совсем сбит с толку. Такого с ним еще не случалось. Не могло случиться. Ему просто чудится, что четырехглазый сидит у него на спине и выворачивает ему руку.

      – Скажи «дядя», – повторил Марк.

      Ричи попытался встать на колени, тогда Марк сдавил его своими коленями, как всадник коня. Они оба перепачкались, но Ричи – куда сильнее. Лицо его побагровело, глаза выкатились, на щеке набухала свежая ссадина.

      Он попробовал сбросить Марка, но тот опять принялся выкручивать ему руку. На этот раз Ричи уже не закричал, а взвыл.

      – Скажи «дядя», или я сломаю тебе руку.

      Рубашка Ричи вылезла из штанов. Он заерзал, но проклятый четырехглазый сидел прочно.

      – Слезай, сукин сын! Так нечестно!

      Новый прилив боли.

      – Скажи «дядя».

      – Не-е-ет!

      Он еще раз попробовал встать и уткнулся лицом в пыль. Боль в руке нарастала. Грязь набилась в рот, в глаза. Он забыл о том, какой он большой, забыл, как земля дрожала у него под ногами, забыл, что он будет курить «Кэмел», когда подрастет.

      – Дядя! Дядя! Дядя! – завизжал Ричи. Он мог кричать это часами и днями, только бы отпустили его руку.

      – Скажи: «Я жирный ублюдок».

      – Я жирный ублюдок! – промычал Ричи.

      – Молодец.

      Марк Петри отпустил его и встал, чтобы посмотреть, что будет дальше. Он надеялся, что с Ричи довольно. Если нет, придется пустить ему кровь.

      Ричи встал и оглядел всех. Никто не смотрел ему в глаза. Этот вонючий Глик уставился на четырехглазого с восхищением, как на Бога.

      Ричи стоял один, пытаясь осмыслить свое мгновенное падение. Слезы гнева и бессилия проложили следы на его грязном лице. Он исподлобья смотрел на Марка Петри. Рука ныла, как гнилой зуб. Проклятый сукин сын! Я еще покажу тебе.

      Но не сегодня. Он повернулся и побрел прочь, и земля под ним не дрожала. Он смотрел вниз, чтобы не видеть ничьих лиц.

      Со стороны девчонок кто-то захихикал – высокий звук, с жестокой ясностью повисший в утренней тишине. Он не посмотрел, кто это смеется.

      10

      11.15

      Городская свалка Джерусалемс-Лота до 45-го была карьером по добыче гравия. Она находилась за Бернс-роуд в двух милях от кладбища Хармони-Хилл.

      Ниже по дороге Дад Роджерс слышал тарахтенье газонокосилки Майка Райерсона, но вскоре этот звук исчез в треске пламени.

      Дад надзирал за свалкой с 1956 года, и его каждый год аккуратно переизбирали на эту ответственную должность. Он и жил на свалке, в лачуге с надписью «Сторож свалки» на перекошенной двери. Три года назад он установил здесь печку и окончательно переселился из своей городской квартиры.

      Он был горбуном со странно вздернутой головой, как будто Господь отправил его в этот мир пинком. Руки его, свисающие почти до коленей, отличались недюжинной силой. Когда на свалке воздвигали стену, он вытолк нул застрявший в грязи панелевоз, сделав то, что не могли сделать четверо